— Давай, Кирилл, — подначивает девчонка, завязывая волосы в узел на макушке. — Долго ждать тебя не буду.
И пока я хлопаю глазами, пытаясь впитать в себя каждую деталь ее тела, она сбегает со склона вниз и с разбега заходит в воду. По нервам будто пускают ток. Медлить кажется мне преступлением. Я быстро стягиваю с себя одежду и, оставшись в одних трусах, следую за Александровой.
Несмотря на середину июня и бурлящий в крови адреналин, вода ощущается почти ледяной. На мгновение у меня захватывает дух, но стоит мне увидеть довольную улыбку Леры, которая, уверенно держась на воде, наблюдает за мной, как меня начинает отпускать. Я быстро захожу в воду по пояс, потом резко опускаюсь по плечи, начинаю плыть и сразу же перестаю чувствовать холод. Вода приятно ласкает кожу, смывая мурашки, и настраивает на что-то другое — чувственное и личное.
В два гребка я подплываю к Лере.
— Довольна? — спрашиваю я, разглядывая ее лицо.
— Довольна, — подтверждает она. — Тебе нужно было сделать это ещё тогда, на следующий день после нашего приезда. Может быть, тогда бы ты не был таким засранцем.
— Ах ты! — возмущённо выдыхаю я. — Ты знала, что я был там!
Как ни в чем ни бывало, девушка показывает мне язык, сверкая фиалковыми глазами.
— Конечно, знала. Ты так беззастенчиво пялился — я же не слепая. У меня от твоих глаз едва ожоги на теле не остались, — тянет она насмешливо.
Под водой я кладу руки ей на талию и придвигаю ближе к себе. Лера внезапно затихает. Выражение веселости покидает ее лицо. Теперь она смотрит на меня серьезно и словно в ожидании.
— На тебя приятно смотреть. В этом нет ничего удивительного.
— Какая поразительная честность, — ее обычно дерзкий голос на этот раз превращается в робкий шёпот.
Мои глаза фокусируются на ее губах. Сочных, манящих. Я медленно склоняю голову, мои губы приближаются к дрожащему рту, пока не зависают от них в считанных сантиметрах.
Дыхание Леры учащается, грудь поднимается. От желания у меня мутится рассудок. Я оказываюсь не в состоянии сдержать хриплый стон, а в следующий миг мои губы прижимаются к Александровой, похищая с ее губ тихий вздох и слизывая вкус озерной воды.
28
Исступленно целоваться в озере на рассвете, когда вода ласкает кожу, а горячее девичье тело доверчиво прижимается к груди — еще один новый для меня опыт. Даже поразительно — я-то считал себя искушенным любовником, а оказывается весь мой сексуальный опыт ничего не стоит рядом с Лерой Александровой. Чувствую себя мальчишкой, который открывает для себя удивительный мир плотских наслаждений, и с готовность ныряю в них с головой. Потрясающе.
Говорят, все познается в сравнении. Так вот теперь я уверен, что с Лерой у меня все как-то иначе: эмоции острее, чувства ярче, ощущения крайне волнительные и захватывающие.
Если подумать, то до ее появления моя жизнь была серой и скучной, даже если я так и не считал еще месяц назад, — именно она внесла в нее новые краски, пусть и не всегда положительные. Все оттенки раздражения, возбуждения, примитивной жажды, желания, нежности, заботы, притяжения, может быть, даже одержимости. И какой-то простой и понятной привязанности, которую испытываешь к родным людям, — вот этого я точно не ожидал найти в Лере. А она здесь — я это ощущаю на каком-то подсознательном уровне, когда держу девушку в объятиях и понимаю, что не хочу отпускать. Возможно, никогда.
Мне должно быть страшно. Страшно потому, что любая привязанность — это боль. Я это уяснил очень рано, когда от нас с отцом ушла мама. И я боюсь. Но с Лерой так легко забыть о последствиях и просто жить — без оглядки, без стоп-слова, без сожаления.
— Кирилл, — выдыхает она мне прямо в губы. — Пожалуйста…