Геррах хотел похвалить его за сообразительность, но изо рта вырвалось лишь рычание и пламя. Люди с криками разбежались кто куда, а он, повернув голову, без особого удивления увидел черный край крыла. Шшаса вопросительно шикнула, и дракон подтвердил, что она не нужна ему больше. А потом взмахнул крыльями и взмыл вверх, к раскаленному добела солнцу.
Мир покачнулся и рухнул вместе с горсткой людей, обломками скал и пустыней. Если бы дракон глянул вниз, то заметил бы, что Шшаса ослушалась и подошла к мясу, но он смотрел в небо – голубое, как глаза его шехсайи.
***
Я вышла под солнце, и мои глаза тут же заслезились от невыносимо яркого света. Геррах сказал ждать, и я понимала, что ничем не помогу ему, а скорее только помешаю. Филипп мог почуять мой страх и использовать его против меня же. Я потерла шею, вспомнив отвратительное удушье, которое он умел вызывать. Но сидеть и ждать оказалось так тяжело! Я пыталась занять себя чем-то и сделать артефакт из пуговиц, но никак не смогла сосредоточиться, возвращаясь мыслями к своему дракону.
Вдруг Филипп придумал очередную пакость? Может, Геррах попал в ловушку? Что, если он уже мертв?!
Голубое небо, желтый песок, цвета такие нереально чистые, яркие, что больно глазам. Я вглядывалась в дрожащую маревом даль, пытаясь разглядеть там ящера с путником на спине, но горизонт был чист.
На мое лицо упала тень, и я запрокинула голову, думая, что увижу птицу, и мое сердце подпрыгнуло и затрепыхалось часто-часто, как будто пытаясь выскочить из груди, где ему вдруг стало тесно. Огромный черный дракон скользил по небу, расправив крылья, и я не удержала криков восторга. Подпрыгнула на месте, радуясь как ребенок, и замерла, прижав руки к груди и завороженно наблюдая за полетом.
Сила, мощь, свобода – дракон был живым их воплощением. А когда он спустился на землю и выпрямился уже человеком, громче всего в нем пела любовь. Я кинулась к Герраху, обняла его, прижимаясь так крепко, как только могла, и его сильные руки обвились вокруг моего тела.
– Ты жив, ты победил, – бормотала я, гладя его лицо.
– Было б там что побеждать, – презрительно фыркнул он.
– Значит, Филипп мертв? – переспросила я.
Геррах отвел меня в ущелье, усадил в тень и подробно рассказал о произошедшем: как он с Шшасой обошел магов с тыла, как наблюдал за отрядом какое-то время, выведав и планы, и то, что у магов из-за летучих колесниц истощились силы. И как Филипп был уверен в своей неуязвимости из-за моего артефакта и поэтому отошел в сторону, где Геррах его и подловил. Филипп пытался воспользоваться своей мерзкой магией, но она оказалась бессильна против моего бесстрашного дракона.
– Он точно умер? – спросила я снова. – Точно-точно? Ты уверен?
– Я не хочу пугать тебя подробностями, шехсайя, – ответил Геррах, перебирая мои волосы. – Никаких сомнений. Вот только твое кольцо при обороте я потерял. А может, моя чешуя вернулась на свое законное место, не знаю… Хочешь, потом надери с меня, сколько тебе надо.
Я улыбнулась и прижалась к его груди, но тут же встрепенулась:
– А маги?
– Они решили, что будет умнее вернуться в Аль-Малену, – усмехнулся Геррах. – Думаю, мне тоже стоит туда наведаться через какое-то время.
– Зачем? – воскликнула я.
Но Геррах поцеловал меня, уйдя от ответа, и вскоре нам было не до разговоров.
– Ветер моих крыльев, – шептал он, лаская меня. – Я будто чувствовал тебя рядом. Ты словно часть меня, Амедея. Моя душа…