– Я рассказала тебе историю семьи не зря, Этель, – сказала Мариона, вновь возвращая меня в суровую реальность. – Я исправлю все, что натворила. Я помогу сыну.
– Мы, мама. Мы поможем Итану, – поправил мать Инжен. Сейчас он был серьезен.
– Да, мы поможем Итану, – улыбнулась Мариона. – Я изучила все древние законы, посоветовалась с Маркусом, и мы нашли лазейку.
Сердце мое рухнуло в пропасть, я вцепилась пальцами в ткань платья и медленно выдохнула. В глазах Марионы не было и тени какой-либо несерьезности. Она смотрела открыто, прямо в мои глаза. Чтобы справиться с овладевшими мною чувствами, я мысленно досчитала до десяти, а потом повторила это еще раз. Семья Итана не прерывала меня, они все просто ждали, когда я смогу взять себя в руки.
– Что за лазейка? – тихо спросила я.
– Присядь, – велела Мариона, на ее лице появилась странная тоска. – Этот разговор может тебе не понравиться.
Я чувствовала, что долго все равно не усижу на месте, но подчинилась. Лишь бы Мариона продолжала говорить.
– Я хорошо знаю законы Дриэна, многие сама придумала, многие поддержала. Однако законы Алададриэна, которые использовались еще во времена объединенных миров, уже позабылись.
– Именно поэтому вы взяли их из архива? – спросила я.
– Да, мне необходимо было освежить их в памяти. Шуст помог мне в этом.
– Но зачем он тогда водил меня в архив, если знал, что древние законы у вас? – удивилась я.
– Прости, это было нужно не для тебя, для Ребекки, – вздохнула Мариона.
– Не понимаю, – нахмурилась я.
– С некоторых пор я знаю, что она жива. Ты наверняка слышала, что я сообщила Итану о приходе этой женщины ко мне. – В ответ на ее слова я кивнула. – В тот момент я и сама не знала, что стало с Итаниэлем.
Я резко вскинула голову, поражаясь ее словам. Четыреста лет она не интересовалась судьбой сына? А потом мне вспомнилось, как удивилась Мариона, узнав, что Итан не был в Дриэне весь этот срок.
– Я понимаю, как это звучит, Этель, – не без сожаления сказала она. – Меня невозможно оправдать. В свою защиту могу сказать лишь то, что мне, как матери обвиняемого, нельзя было принимать участие в вынесении приговора. Судебные разбирательства длились неделями. В тот миг, когда объявили о первом заседании, мне предоставили выбор: либо я участвую в процессе как мать, либо как член совета. Тогда мне казалось, что я сделала правильный выбор. Я согласилась на второй вариант. Ты права, если думаешь, что я должна была защитить его. Я должна была давать показания, должна была встать на его сторону. Но я выбрала иное, решила остаться членом совета. Это позволило мне присутствовать на допросах и первых заседаниях. Когда всех выслушали и суд должен был вынести решение, меня отстранили. Так положено.
– Вам не сообщили о решении? – спросила я.
– Мне сообщили о том, что Итаниэль останется жив, но понесет заслуженное наказание, что какое-то время его не будет в Дриэне. Я и понятия не имела, что все это затянется на четыре сотни лет.
– Сиенна говорила, что они до сих пор не могут принять окончательного решения. Но почему так долго?
– Один из членов совета неизменно противостоял крайним мерам. После вашего визита сюда, когда я узнала, что мой сын стал конфидентом, я решила поговорить с Тэлмером.