Бледная от недостатка сил Алёнушка сложила руки в самый простенький знак для вызова огня. Никак читала мой трактат для начинающих колдунов. Её шатало – здешние стены и правда выпивали досуха. Удивительно, что у неё вообще получилось это простенькое колдовство!
– Что ты стоишь?! – перепуганный Сирин обернулся к верховному колдуну и оторопел: Михей не мог ему помочь. Он бесформенным мешком валялся на полу, а рядом с ним с тяжёлым подсвечником в руке стоял Святослав.
– Сдавайтесь, ваше высочество, – сказал сыскарь, не решаясь, впрочем, ударить царевича. Но и отпускать его он тоже не собирался, перегородив проход.
До меня донеслись голоса и топот – в подземелье бежали люди, и, узнав голос Кощея, я выдохнула с облегчением.
Сирин, однако, и не думал сдаваться так просто. Я не поняла, когда Алёша оказался возле него – то ли он бежал ко мне, то ли Сирин дёрнулся в его сторону, но царевич схватил мальчика и выставил перед собой как щит.
– Ещё шаг, и я сверну ему шею, – предупредил он, начиная медленно отступать. Попутно схватил со стола несколько наполненных каменьев, бросив себе в поясной кошель. – Вели своим людям меня пропустить.
Ворвалась охрана. Вышколенные годами службы стражи остановились по одному жесту Святослава. Я видела – сыскарь колебался и готов был пожертвовать жизнью Алёши, если потребуется.
Сирин пятился к выходу. Шаг. Ещё шаг.
Мальчик глянул на меня и разжал кулак – на пол упало яблоневое семечко.
– Давай, мама!
А я медлить не стала. Прижала ладонь к полу, представляя, как из земли вырастает тонкое деревце, пуская корни на пути царевича.
Сирин споткнулся, нелепо взмахнув руками, и упал. Но прежде чем его схватили, негромко хрустнули раздавленные накопители. Чистая сила взметнулась в воздух, вливаясь в ближайший доступный для неё сосуд, уже и так наполненный до краёв.
Раздался крик, громкий хлопок…
И всё стихло.
Помню, как обняла подбежавшего ко мне Алёшу, как, хромая, подошёл Финист и что-то успокаивающе говорил. А затем – туман. Силы, поддерживающие меня, схлынули, и я провалилась в пугающую тревожную темноту. Изредка слышала чужие голоса, но едва их понимала. Вроде бы меня похвалил Вран, а может, то было в бреду. С такой гордостью наставник никогда обо мне не говаривал.
Из всей сумятицы образов и снов, только один запомнился хорошо.
Алёнушка пришла очень тихо, присела на краешек кровати и поведала, что натворила по глупости и незнанию. Оказалось, что Михей встретил её в городе ещё в день приезда и убедил, что я околдовала Финиста. Что силы, которые поддерживают моё чёрное колдовство, скрываются в растущей в саду яблоне. Он даже кости собачьи ей передал, пообещав, что это отведёт от дома беду. Михей до последнего думал, что Лель – дух-помощник Финиста. Когда Алёнушка поняла, что натворила, было уже поздно. И она сполна заплатила за свою глупость – шрамами на теле, и гораздо более глубокими – в душе.
Она долго винилась, не ожидая от меня ответа, а затем так же тихо ушла.
Когда я очнулась по-настоящему, то на скамье в наших покоях спал муж, а под боком – Алёша. Стоило мне пошевелиться, как Финист открыл глаза и оказался рядом.
– Как ты?