– Если бы. Не поверишь, купцы решили прямо перед царскими именинами собрание устроить. Думают, я сбегу на площадь танцевать, а они промеж собой порешают, у кого ткани закупать и кому за сколько сбывать. Размечтались! Не для того меня отец за старшую оставил, чтоб я по гулянкам вместо работы бегала. Вот я и решила – заявлюсь в таком виде, чтоб им стыдно стало, какую красоту роздыха лишают!
Алёша кивнул. Он знал, что Борей, её отец, уже полгода как уехал из Ярограда по торговым делам, надеясь открыть лавки в небольших городах. Вся работа по дому упала на плечи Милы, но девушка не жаловалась. В отличие от сестёр, ткать она не любила, зато отличалась удивительной деловой хваткой. Так что обрадованные отъездом отца жадные перекупщики ушли ни с чем – девушка продолжала работать спокойно и обстоятельно, постепенно приобретая вес среди торговцев. Ну а то, что её цветочное дело развивалось, добавляло значимости словам.
Мила болтала, не забывая касаться кончиками пальцев тянувшиеся к ней растения. Капелька силы там, капелька тут… Колдовство помогало саду выдерживать угнетающую жару. Друзья шли по утоптанной тропинке вдоль колокольчиков и ромашек, и цветы приветливо качали головками, источая дивный аромат.
– Подожди, я корзину в дом занесу, а там расскажешь, как дела и кому букет. Не случайно ж ты о свиданиях заговорил, – подмигнула подруга и скрылась в доме, оставив после себя сладкий цветочный запах. Вернулась она быстро, он даже заскучать не успел. Заодно вынесла кусок вишнёвого пирога и кружку кваса, которую он опустошил за миг. – Давненько ты не заглядывал. Всё работаешь?
Наедине Мила позволяла себе многое. Сесть вот так запросто на землю под раскидистый ясень, вытянуть ноги, скинув туфельки, распустить ворот. Шрамы выгорели на солнце и у ключиц на загорелой коже проступали особенно ярко. Мила не смущалась оставленной на ней в детстве чернокнижной надписи. За годы отучилась.
– Работы много. Я ведь новичок, полгода на службе. Так что отдыхать не дают, – с аппетитом поедая пирог, признался Алёша, устроившись рядом под сенью дерева. Он тоже скинул кафтан и закатал рукава – сыскная форма была обязательной и очень уж душной.
– Слышала от Лады, что ты недавно опасного преступника поймал.
– Ты матушку слушай больше! У неё любой, кто нож в руках держать умеет, опаснее некуда. Обычный вор был. Таскал с собой колдовской амулет, глаза отводящий, вот стражникам и не удавалось его схватить. А для меня-то колдовство – пшик один!.. – Травинка в его руках вспыхнула и развеялась, и Алёша запустил пальцы в короткие волосы. – Слушай, я ведь к тебе из-за матушки и зашёл. У них с отцом годовщина свадьбы, хочу цветы подарить…
– Ну вот! А я уж решила, ты себе зазнобу завёл, – разочарованно протянула Мила, но тотчас вскочила на ноги, так и оставив туфельки под деревом. – Хотя Лада Митрофановна, конечно, поважнее будет. Идём, подберём самый лучший букет! – Она схватила его за руку и повела по саду, показывая распустившиеся цветы.
– Что насчёт фрезий? Посмотри, какие нежные, идеально подходят для свадебного букета. Или соберём вместе лаванду и ромашки? – Она склонила два цветка друг к другу, показывая, как они будут смотреться в букете.
Алёша тоже посмотрел, хотя куда больше доверял мнению Милы. А когда она выпрямилась, вдруг понял, что подруга ему по плечо. Надо же, он и не замечал, насколько вымахал по сравнению с ней.
– Выбери на свой вкус.
– Ну уж нет. Твой подарок, твой и выбор. – Она обошла и подтолкнула его к палисаднику. – Но посоветовать могу.
Маленькие ладони упёрлись ему в спину, и Алёша рассмеялся её попытке сдвинуть его с места.
– Ладно-ладно, я понял. Тогда…
А это оказалось куда интереснее, чем он думал. И его неловкие попытки превратить букет в веник (чем больше цветов, тем лучше!), и то, как один колосок может добавить завершающий штрих.
– Держи. – Мила протянула ему букет из ромашек и колокольчиков, с золотистой пшеницей. – Передавай мои поздравления родителям.
– Может, вечером зайдёшь? Матушка тебе рада будет, – с надеждой спросил Алёша: уж больно не хотелось расставаться, не наговорились ещё.
– Вряд ли с собрания успею, – вздохнула Мила. – Но, если не устанешь, можно на танцы пойти. Вечером-то на площади повеселей будет! – Она блеснула белозубой улыбкой. – Сходим?
– Кто ж такую красавицу одну отпустит? – Алёша подмигнул и шутливо закружил её у калитки.