— Вы жестоки, Серафима.
Я не ответила, глядя вдаль.
— А я слаб, как все влюбленные. Слаб, уязвим, повержен.
Ему что, дамы из жалости обычно уступают? Я мысленно поморщилась:
— Мне очень жаль…
Искоса я поглядывала на князя, он казался расстроенным, однако, если сравнивать его вид с последней нашей встречи, сегодня Анатоль был посвежее. Гладко выбритая кожа, нафабренные усы, Глаза блестят задором и страстью.
— Ради вас, Серафима, — наклонился он так близко, что пришлось отстраниться, — я стану сильным. Вот увидите! Я похищу вас, огненная, подобно тому, как вы похитили мое сердце! В полночь.
Звучало неувлекательно, даже как-то угрожающе. Надо будет запереться для надежности.
Князь Кошкин поклонился, аксельбанты колыхнулись, он надел кивер на свои блестящие от бриолину кудри:
— Честь имею!
И был таков. Вороной умчал всадника, сызнова портя брусчатку.
— Чего от вас хотел сей злокозненный Ромуальд, Серафимочка? — Лариса Павловна подрагивала от любопытства.
«Видимо, бабушку свою позлить», — подумала я.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в коей открываются тайны и сны Серафимы, а ночь приносит не то, что сулила
Не расшивайте одежд золотыми тяжелыми швами —
Роскошь такая мужчин не привлечет, а спугнет.
Нет, в красоте милей простота. Следи за прической —
Здесь ведь решает одно прикосновенье руки! -
И не забудь, что не все и не всех одинаково красит: