Она отступила на шаг, и тут же почувствовала, как ее сандалия угодила но что-то скользкое.
— Тьфу ты! — в сердцах сплюнула девушка. — Я, кажется, во что-то вляпалась.
— Не во что-то, а в кого-то, — поправил Джонатан, нахмурившись, после того как опустил свой факел и исследовал ногу своей сестры.
Весь каменный пол зала был усеян отвратительными, скользкими лягушками!
Эвелин еле сдержалась, чтобы не закричать от ужаса. В это время к ней как раз обратился О"Коннелл:
— Насчет саранчи все попятно. Но разве египетские лягушки тоже неожиданно решили усиленно размножаться? И как им удалось прилететь сюда?
Прежде чем Эвелин успели ответить ему (правда, еще неизвестно, какие слова она нашла бы для этого ответа), земля под ногами отважных членов экспедиции начала трястись. Полы коридоров лабиринта были засыпаны песком, и теперь этот песок зашевелился, как будто внезапно ожил.
Люди стали свидетелями невозможного зрелища, представшего перед ними в свете факелов. Песок, казалось, тек по полу, постепенно образовывая перед ними высокий конус. Можно было подумать, что под покровом песка оживает какое-то существо. Откуда-то, видимо, из щелей между каменными плитами, появились
Сотни омерзительных навозных жуков растекались по полу и наступали в направлении людей.
Эвелин пронзительно завизжала, к ней тут же присоединился Джонатан. Даже О"Коннелл, вместо того чтобы скомандовать отход, как он и собирался это сделать, громко завопил.
Освещая дорогу факелом, Рик увлек своих друзей в один из боковых коридоров. Армия жуков следовала за и ими по пятам.
В другом туннеле лабиринта американцы тоже нашли спасение от полчищ саранчи. Впереди всех бежал Бернс. В одном из коридоров он за что-то зацепился. Очки в проволочной оправе соскочили с его носа и упали как раз под ноги бегущим, и кто-то из них тут же с хрустом раздавил их.
Без них и без факела Бернс здорово отстал от своих приятелей. Только прищурившись изо всех сил, он мог различить впереди какие-то неясные движущиеся фигуры. Скоро темнота туннеля поглотила их.
— Подождите! — кричал им вслед Бернс, — Подождите меня!
Но те либо не слышали его, либо им было просто наплевать.
Бернс изо всех сил старался сориентироваться в темноте. Он потихоньку затрусил вперед, одной рукой придерживаясь за стену, а другую выставив перед собой, чтобы не наткнуться на какое-либо препятствие. Где-то вдали его глаза различили слабый свет, но это было не пламя факела, а призрачное сияние луны, проникающее в подземелье сквозь трещину в потолке. Двинувшись в направлении света, Бернс вдруг различил смутные очертания чего-то или кого-то, появившегося футах в десяти перед ним.
— Дэниэлс? — обеспокоенно спросил Бернс. — Хендерсон? Это вы?
Неверной, пошатывающейся походкой американец приблизился к стоящей в полутьме фигуре, запнулся и, падая вперед, выставил руки, чтобы обрести опору.
Но его ладони провалились во что-то мягкое и податливое, словно в грязь. Тут же ему в ноздри ударило жуткое зловоние, и он рывком освободил увязшие руки. Раздался неприятный чавкающий звук. Даже наполовину ослепший, Бернс разглядел липкую жижу, покрывавшую его ладони. Постепенно в его мозгу сформировалось осознание того что перед ним стоит ожившая мумия. А вязкая субстанция являлась не чем иным, как гниющей плотью с копошащимися в ней личинками мух. Бернс истошно завопил, но в тот же миг костлявая рука с обрывками разложившегося мяса заткнула ему рот, заглушая отчаянный крик.
Преследуемый шуршащими насекомыми, О"Коннелл вывел Эвелин и Джонатана в ту часть запутанного лабиринта, где они еще ни разу небыли. Они добежали до зала, из которого куда-то вверх вела вырубленная из камня узкая лестница. Все трое бросились к ней.