— Вот сюда? — мурлыкнула Лестана, запуская руки ему под рубашку и поглаживая горячий живот с твердыми мышцами, обтянутыми атласной кожей. — В такого большого Волка поместится очень много пирожков! Только не ешь меня, страшный Волк! Ай!
Грозно рыча, Хольм перевернул ее на спину и принялся целовать в шею, расстегивая пуговки на легком домашнем платье. Лестана смеялась и пыталась уклониться, но как-то получалось так, что лишь выгибалась в его объятиях, дразня еще сильнее.
«Пирожки… — с насмешливым изумлением подумал Хольм. — Мать-Волчица, это же надо было дожить до такого, чтобы меня звали на семейные завтраки и ужины! И выясняли, какие пирожки я люблю. Шили мне рубашку, звали полным именем… Арлис уже сказал, что до поездки к Волкам я могу погулять на свободе, а потом бездельничать не выйдет. Арзинский Совет хочет нанять дополнительную дружину из других кланов, и этим пришлым понадобится вожак помоложе и позубастее, так что Арлис, мол, знает одного подходящего Волка, которому делать нечего. Ну что, все правильно… Рассимор — славный вождь, но рано или поздно он уйдет за Реку в края счастливой охоты, и Лестана станет главой клана. А это значит, что ей понадобится надежный Коготь на смену Арлису. Кстати, надо поговорить с Арлисом о Лейве с Рогволдом. Обормоты слезно просили замолвить за них словечко — желают остаться в Арзине. Здесь такие девушки, такие девушки! Раз уж им Кайса не досталась, хоть за другими Рысями побегать хотят. Ну, раз уж мне придется ездить с охраной как мужу наследницы, лучше этой четверки и желать нельзя. Пара Котов, пара Волков — и спина всегда будет прикрыта… Нравится здесь обормотам — пусть остаются. Девушкам они тоже нравятся, а то, что дети, в случае чего, родятся Рысятами, Лейва с Рогволдом не смущает. Ну да, и у меня тоже. Странно об этом даже думать, но… я же их буду любить от этого не меньше! По деревьям придется научиться лазить — это да! Иначе как оттуда снимать Рысят?
Он приподнялся и посмотрел на румяную Лестану, наблюдающую за ним из-под ресниц. Кошка! Красивая, страстная, сильная, ласковая и верная… Его женщина, не испугавшаяся ни якобы проклятой дикой крови — спасибо злому языку Сигрун, ни упрямого нрава, ни всего, что должно было их разлучить. И заслужившая всю любовь и верность, которые Хольм мог ей дать!
— Люблю тебя, — сказал он, исполняя свое обещание говорить это постоянно. — А вот интересно, бывают черные Рыси? Ну, вдруг из наших детей мастью кто-то в меня пойдет? Или черно-серебряные — вот красиво было бы!
— Дорогая госпожа Сигрун, — напевно сказала Кайса, держа в руках тяжелое блюдо с пышущими жаром пирожками. — Не откажите отведать. Очень хотелось вас чем-то порадовать!
— Конечно, милая… — улыбнулась Сигрун так, словно у нее побаливал зуб.
Не настолько сильно, чтобы скривиться, но достаточно, чтоб этом не забывать. И Кайса тоже улыбнулась — еще радостнее и ласковее.
Поставила блюдо на стол в комнате будущей свекрови, встала рядом, как примерная девочка. Глазки долу, руки сложены на поясе впереди. Лапочка — да и только! Немудено, что Брангард насторожился. Дорогой и любимый жених все утро разговаривал с матушкой и вид теперь имел взъерошенный и весьма злой. Кайса, конечно, не подслушивала — кто бы ей позволил? Служанки так и ходят по пятам, а деревьев у свекровушки под окном нет. Непорядок, кстати, надо посадить. Иву, например, она быстро растет! Но Сигрун же может и догадаться… Эх, весела доля невесты, а женой еще веселее будет.
— Присядь, милая, — медово попросила Сигрун, и тут насторожилась уже Кайса.
Но села, вежливо сложив руки на коленях.
Сигрун взяла сверху пирожок, надкусила его, прожевала и проглотила кусочек. Даже сделала вид, что ей понравилось, хотя Кайса не обманывалась, пирожки у нее получались и получше. А здесь печка незнакомая, мука немного не такая, как дома…
— Это с яблоками, да? Очень вкусно! — похвалила Сигрун и положила надкусанный пирожок на край блюда. — Скажи мне, милая Кайса, а когда мы сможем увидеть твоего зверя? Бран говорит, что он прекрасен! И мне очень хочется посмотреть на Белку, которая привела моего сына в такой восторг.
„Знает, — поняла Кайса, глядя Волчице в глаза. — Но то ли не верит, то ли еще не решила, что с этим делать“.
— Ой, конечно! — Она встала и огляделась. — Что, прямо здесь? Мне не сложно, только Бран…
— Я отвернусь! — поспешно сказал любимый, и Кайса мысленно зачла ему, что выйти и оставить ее с матушкой он не решился.
Хм, интересно, за кого из них боялся?
Бран отошел к окну, а Кайса спокойно сняла платье, стянула рубашку и все остальное белье. Стыдиться ей нечего, а Волчицы на кухне уже предупредили ее, что здесь принято показаться матери жениха, чтобы та своими глазами увидела: девица здорова, изъянов не имеет. Мудрый обычай, потом свекровь точно не скажет, что ее обманули и выдали ежиху за лань.
Так что она скинула все и бесстыже потянулась, призывая свою Белку. Скользнула в нее, мягкую, уютную, словно надела теплую шубку в холод, и уже звериными глазами посмотрела на замершую в кресле Сигрун. Потянула носом…
— Уже можно? — Брангард повернулся от окна и улыбнулся, глядя на нее в ответ.