Полутона

– Да, – твердо ответил Ник. – Моя боль не так сильна, как твоя, я знаю. Но от любой боли можно оправиться.

– Нет, – прошептала Меган, закрывая глаза. – Не от любой.

Когда Ник шел сюда, подозревая, что она и была возлюбленной Хьелля, его воображение рисовало совсем другую картину. Что Меган набросится на него, как кошка, или выстрелит с порога, когда поймет, что Ник знает правду. Или будет все отрицать, или устроит новый фарс, в который он уже не поверит. Все, что угодно, любое развитие событий… но только не то, что происходило сейчас.

Она была словно выжжена изнутри. Лишена той силы, что побуждает сражаться снова и снова, плыть против течения, бороться… за что? Меган Броуди больше не за что было бороться. Она не сопротивлялась, когда Ник набрасывал на нее сеть из парализующих чар. Лишь смотрела своими теплыми карими глазами, и от этого взгляда внутри все стыло и превращалось в лед.

На то, чтобы найти филактерий, понадобилось несколько минут. Коробочка с вырезанными на ней рунами, с чарами вперемешку с его волосами внутри сгорела от украденной у плиты сущности огня. Рассеялось ли проклятие или оно уже навеки въелось в его душу? Ник не знал.

Прежде чем уйти, он снял с Меган чары.

– Я прошу тебя только об одном. Остановись. Месть никогда и никому не приносила облегчения. Я не знаю, действительно ли я убил невиновного. Я не знаю, сочтешь ли ты мой жест проявлением мягкотелости, или ненужной тебе жалостью, или еще черт знает чем. Но я не хочу ломать тебе жизнь больше, чем уже сломал. Не хочу губить твою карьеру. Ты стала отступницей – но и я, в попытке спасти свою шкуру от твоих чар, им стал. Ты совершила ошибку – но и я, возможно, ее совершил. – Ник выдохнул. – Нам, Балор тебя забери, по-прежнему придется работать вместе. Но я буду начеку. Если Робинсон вспомнит, что я говорил ему о своем проклятии, кто-то из его подчиненных начнет расследование. Я не буду ни помогать ему, ни мешать. Целиком положусь на судьбу. Что тебе делать со всем этим – продолжать разрушать свою жизнь или попытаться на осколках и руинах прежней жизни построить новую, возможно, лучшую, а возможно, и просто другую… Решать тебе.

Ник покинул дом Меган, аккуратно закрыв за собой дверь.

Задрав голову, он долго смотрел на звезды, с высоты глядящие на людей. Он не улыбался – время для улыбок еще не пришло.

Но человек не может бесконечно жить во вчерашнем дне. Ник выбирал настоящее.

Эпилог

Говорят, месть никогда не приносит облегчения. Возможно, и так. Но Меган не могла иначе. Она не могла простить Николасу Куинну смерть Хьелля.

Ведь с Хьеллем умерла и ее душа.

И все же идти по пути мести оказалось не так-то просто. Улыбаться Нику, изображать интерес, быть для него не просто коллегой… Меган ненавидела это до отвращения. Успокаивала себя тем, что, говоря с Ником, изучает его. Исследует и подмечает все его слабости – чтобы знать, куда бить. Как и в случае с любым расследованием, подготовилась она основательно. Не оставляла записей, держа все в голове, однако продумывала каждую деталь. Месть Нику – лишь еще одно дело, в котором она должна преуспеть.

Он – еще один преступник, который должен понести наказание. И она будет тем палачом, который занесет над его головой меч.

Случалось, что Меган увлекалась своей игрой. Болтая с Ником, «помогая» ему, ловила себя на том, что действительно чувствует к нему симпатию, приязнь, некое дружеское расположение. Смешливый, улыбчивый, не унывающий и всегда готовый прийти на помощь, он топил лед на месте вырванной из ее тела души – ведь пустоту после смерти Хьелля льдом она и заполнила.

Меган думала, что сможет ненавидеть Ника, но обманула саму себя. Потом решила, что сможет его простить. И это тоже был обман. Она так долго плела паутину лжи, что, похоже, сама в нее угодила. Связала себя по рукам и ногам.

Когда Ник ушел, она еще долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь. От того льда, что подпитывал ее решимость, ничего уже не осталось. Только… пустота.

Амулет зова на ее груди задрожал. Конечно, это Робинсон. Конечно, Ник наговорил ей все это лишь для того, чтобы задурить ей голову, а сам пошел к начальнику и обо всем ему рассказал. И теперь… Что ей грозит? Увольнение, это ясно. Трибунал? Почти наверняка. Но что потом – тюрьма или казнь?

И все же Меган чувствовала странное облегчение. Что бы ни уготовила ей судьба… она готова.