Моя рыжая проблема. Дилогия

— Ну я же рассказывал, Трикси. Про сон. Я понял, что я настоящий — и есть огонь.

Была б у меня подушка, я бы его стукнула, честное слово.

— А раньше, когда я тебе то же самое говорила, до тебя не доходило?

Он засмеялся — и опять сграбастал меня в объятья, перекатываясь по покрывалам.

…Наверное, мы бы долго ещё так барахтались — то говорили, то целовались, то дремали в обнимку. Лично я готова была оттянуть возвращение в реальный мир на маленькую вечность, но, увы, медовый месяц пришлось прервать по самой прозаической причине.

Тейт проголодался.

Ну, что ж, следовало этого ожидать: любой огонь требует пищи.

Глава 46. Проявление любви

Великий сеет, который рано или поздно развеивает любую тьму-ту, что рождается из непонимания, ненависти, жестокости и алчности.

Этот свет исходит из сердца — и достигает сердца, а для глаз незрим.

(Из свитка «Загадки Лагона»)

Возвращение из подземных чертогов Оро-Ича было сродни маленькой смерти и рождению заново. Для Тейта — в более буквальном смысле, для меня — в переносном; рыжий двигался осторожно, неловко даже, точно привыкал к собственному телу а я… я только начинала осознавать, что самое страшное позади. Казалось, что вот-вот разверзнутся каменные своды, и на наши головы обрушатся бедствия, мыслимые и немыслимые.

Такова человеческая природа: мы можем приспособиться к воистину кошмарным условиям, но потом едва ли в состоянии сразу вернуться к нормальной жизни.

Обиталище Оро-Ича выводило нас вверх по расширяющейся спирали, приучая заново к внешнему миру: к вкусу воздуха, к запахам и звукам. На одном из витков мягкое рассеянное освещение сменилось дневным, на другом — комфортная, стерильная прохлада уступила душноватой летней жаре. В такие моменты мы немного притормаживали, свыкаясь с изменившимися условиями. Особенно долгая остановка была где-то ближе к концу пути, когда в большой пещере, немного похожей на мастерскую Ригуми Шаа, рыжий почуял запах еды и, как зачарованный, порысил к потайной нише в стене.

Судя по аппетиту, на здоровье он не жаловался.

Я тоже прихлёбывала из миски то ли жидкую кашу, то ли густой суп, но вкуса почти не ощущала. До сих пор происходящее казалось зыбким, скорее, напоминающим фрагмент сна, чем реальность. Иногда мелькала даже мысль: а вдруг там, на берегу, задело и меня, и всё это — предсмертные галлюцинации? И путешествие за мастером Лагона сквозь фантасмагорические миры, и долгий разговор по душам, и Тейт, живой и невредимый… И когда я готова была уже пожаловаться вслух, то заметила вдруг нечто странное: в дальней части пещеры стена будто бы сделалась прозрачней.

— Похоже на приглашение, — пробормотала я.

Рыжий проследил за моим взглядом и хмыкнул:

— Ну, давай проверим. Подраться охота… — Он повёл носом и закончил разочарованно: — Но тут не с кем, угу.

Сначала можно было различить издали только размытое алое пятно, но вскоре оно приобрело человеческие очертания. Послышался мерный рокот волн и шипение, точно вода каталась по крупному колючему песку, и влажные волосы отбросило у меня с лица порывом йодистого ветра. Там, в крохотной пещерке, больше похожей на коробку из-под рабочего стола, сидела, согнув ноги в коленях, женщина, со спины выглядевшая ужасно юной. Впечатление изменилось, когда она обернулась на звук шагов.