Мы с Тейтом переглянулись. Орса Ширамару ещё не знала, что вскоре её маленькая семья увеличится на одного человека… И что-то мне подсказывало, что Сайне Юн придётся постараться, чтобы занять положенное место в сердце оставленной когда-то дочери.
— Он немного задержался на побережье. Там вроде бы безопасно, мы встретили, э-э, друзей.
— Во, баштар-моштар! — просияла девчонка. — Скримтану в подземелья, Орсе скажу, а то она чего-то совсем скуксилась. Не подохните тут, ага?
— Ага! — пообещал рыжий.
Пересекая Лагон из края в край, мы встретили и многих, многих других. Мастер Сафира Акка, луноликая красавица, походя наказала нам беречь Ригуми Шаа, когда он спустится с небес; Нэккен подгоняла фиолетовые доспехи на незнакомой женщине, явно из ложи направляющих удар, но, завидев нас, прервалась и выудила из горки материалов два лёгких огненно-алых шарфа, точно светящихся даже под нынешним жутким туманным небом.
— Эй, держите! — заполошно улыбнулась она, всучив нам шарфы, и махнула рукой, возвращаясь к работе. — Даже в драке надо красивыми быть… Вы вместе очень красивые!
Тейт ловко намотал на нас шарфы, смеясь, как классический счастливый идиот, и поцеловал меня быстрой горячо. Сомневаюсь, впрочем, что в тот момент я выглядела более интеллектуально. Наверняка — так же радостно и глупо… Мы ощущали себя какими-то ужасно лёгкими; мы не бежали — нас нёс по Лагону ветер, не существующий, придуманный, сквозняк реальности, родившийся в узком просвете между «было» и «будет».
И это казалось правильным.
Луг, полный высоких цветов-колокольчиков опасного синего цвета; заросли высокой ароматной травы, сладковатый сок которой пропитывал даже плотную ткань приспособленных для боя костюмов; каменные пороги, меж которых струилось лимонно-жёлтое пламя…
Впервые подумалось, что Оро-Ич, обустраивая Лагон, создавал его по образу и подобию своего мира, составленного из многих и многих миров, границей между которыми был один-единственный шаг.
Точнее, намерение его сделать — и выйти за привычные рамки.
Чёрные столбы воздвиглись на пути внезапно, только что маячили далеко впереди — и вдруг точно из-под земли выросли, огромные, изломанные. И стало видно, что снизу доверху их увивают крутые лестницы, а там, где ступени достаточно широки, сидят маги — в основном, овеществляющие ничто из мастерской Ригуми Шаа. Но встречались и бойцы из направляющих удар, азартные и предвкушающие бой; и созидающие совершенство — эти либо разворачивали походные пункты медицинской помощи, или помогали другим подготовиться к сражению; внимающие и поющие — их я узнавала по лёгким, словно танцевальным движениям и ощущению льющейся ниоткуда мелодии.
Лао ворвался между нами сполохом света — вот его не было, и вот он возник; схватил меня за левую руку, Тейта — за правую и потянул в сторону от столбов.
— Сперва повидайте Рана, он скажет, куда идти, — напевно объяснил он. И улыбнулся легко и светло, как делал всё: — Вы стали так похожи на меня… Как будто неродные по крови, вместе воспитанные, близкие, пусть чужие братья-сёстры.
Лао произнёс это быстро, в одно слово, с непривычной для себя запинкой. И я поняла, что впервые, пожалуй, он пытается говорить с нами на своём родном языке изменчивых образов, обёрнутых в неподатливую человеческую речь.
— А разве Тейт не всегда был таким? — спросила я, слегка задыхаясь от бега. Лао скептически фыркнул, как-то удивительно похоже на Итасэ:
— Почти. Желание свободы и свободу легко перепутать.
Секунда — и мы влетели по колено в чёрный туман. Холодный, непроглядный — но при этом завораживающий, парадоксально уютный, как летний вечер на берегу неспокойного моря. Он вовлекал в себя, как волны утаскивают неосторожного пловца от берега на глубину. А в центре притяжения был Итасэ Ран, одновременно похожий и непохожий на себя: босой, в свободных светлых одеждах, многослойных, из очень-очень тонкой ткани, с длинными и широкими рукавами, почти до кончиков пальцев.
Лао отступил, скрываясь в тумане — отправился по своим таинственным и, без сомнения, срочным делам.
— Трикси, Тейт! — обернулся Итасэ к нам порывисто и неуловимо, как свет, как порыв ветра. — Шаа-кан подал мне знак, что вы вернулись, и я вас ждал. Он скоро уже упадёт, и тогда начнётся бой. Где вы хотите быть? — скользнул-подлетел он ближе и положил нам руки на плечи… он, который всегда избегал прикосновений. — На первой линии, среди бойцов? Или среди тех, кто прикрывает?
ebooksa