Снова вмешался Вартус, да и остальные ватажники заворчали:
— Леград, ты бы придержал язык. Чего-то ты... Думаешь, видишь лес до самых Братьев?
Я огрызнулся:
— Что же ты только что промолчал, когда он поносил меня?
— Крепкое слово всегда ценится в лесу и...
Перебив, желчно усмехнулся:
— И чего жалеть, когда ставят на место щенка приблудного?
— Ты чё, парень?
Скривившись в раздражении, я, признавая, что неправ, выдавил:
— Прости, собрат идущий. Принял его слова близко к сердцу. Не держи на меня, дурака, зла.
И замолчал, зато молчать не стал Риквил, ткнув пальцем в ватажника:
— Шестой брат, не лезь в наши дела и без твоей помощи обойдусь, — а повернувшись ко мне, мрачно спросил. — Сопляк, что бы ты о нас знал?
Вот только он не Вартус, которому я кое-чем обязан и я сорвал на нём и злость за прозвучавшую ругань, и обиды за давно минувшее, всего лишь сказав правду:
— Знаю главное — такой слабак как ты не сможет помочь ей выполнить то, ради чего она стремится во Второй.
— Закрой рот, щенок!
Я вытянул вперёд Пронзатель, грозя Риквилу острием:
— Попробуй мне его закрыть.
Волк вскинул меч, но мне бороться против этой техники уже было неинтересно. Выждать полвдоха, Рывок и укол в бедро, заставили ватажника использовать Покров. Шаги. Пять Шагов, выполненных умножением, позволили мне метаться по всему кругу поединка, нанося удар Пронзателем словно со всех сторон. Риквил окружил себя буквально стеной стали, отбив каждый укол даже не сойдя с места, даже не повернувшись к угрозе, безошибочно встречая сталь сталью. И я не стал продолжать. Сейчас я и вовсе не ощущал в нём серьёзного противника. Это говорило лишь об одном: его средоточие опустело. Принять столько ударов на Покров, создать столько своих лучших техник. Я могу считать, что схватка уже выиграна мной и незачем продолжать.
Мы замерли лицом к лицу на миг, а затем я отвёл правую руку в сторону и поставил Пронзатель на подток:
— Пока ещё ты хорош, годы тренировок со сталью говорят сами за себя. Но ты привык стоять рядом с собратьями и пользоваться их сильными сторонами.