— Вот сообщение о Шевчуке, — докладывает Новиков.
— А что там?
— Пишут, что пьянствует и бунтует. Не хочет подчиниться Балашову.
— Ах, каналья! — трясет кулаком Кувшинов. — Всегда он что-нибудь да не так. Придется тебе, Новиков, туда поехать — унять его.
— От имени Ревкома? — осведомляется Новиков.
— Ну, да. Осади его. Если будет продолжать хамить, арестуй. Назначим нового комполка.
— Ладно, я с ним разделаюсь…
Жжжахх… жжжахх… жжжахх… — Валятся огромные сосны под дружными ударами топоров.
У станицы Аргунской на берегу Уссури шум. Пилят, рубят лес. Тащат бревна. Катят пустые бочки.
— Эй, живее там!
— Тащи сюда!
— Еще!
— Сколько?
Сооружают плоты на бочках.
Длинной вереницей тянутся к берегу нагруженные подводы. Сзади подвод — обозы с медикаментами, с ящиками патронов…
— Осторожней там! — кричит руководитель по отправке, адъютант полевого штаба Улазовский.
Возница, небрежно свесивший ноги с плохо привязанного ящика, оборачивается.
— А чиво там? Не стеклянные!
— Пироксилин там, дурья голова.
— Ну, и пущай пероксилин. Не разобьется.