Роммель был несколько озадачен тем, что фюрер не стал брать пищу, поданную в персональном чугунке, а подсел к столу, за которым сидели он, начальник штаба генерал-лейтенант Шпейдель и фон Рундштедт. Мало того, приказал адъютанту положить ему каши из того же чугунка, из которого ели они. Но лишь тогда, когда оба фельдмаршала уже отведали ее. При этом за спиной у Гитлера стояло два дюжих парня из ваффен-СС.
– Мой фюрер, – с миролюбивой иронией обратился к нему Роммель, – было бы неплохо, если бы вы нашли время побывать в моем штабе и поговорить с фронтовыми командирами. Уж они-то обладают самым отчетливым представлением обо всем, что происходит сейчас на линии огня. Думаю, это позволяло бы и вам, и штабу Верховного главнокомандования более реалистично взглянуть на все происходящее.
– К тому же это взбодрило бы наших фронтовиков, – поддержал его Ханс Шпейдель. – Сам факт вашего прибытия…
– Я прибуду в ваш штаб, Роммель, послезавтра, – исподлобья взглянул фюрер на «лиса Африки». – А пока что сразу же после обеда, все вы должны отправиться в свои штабы. И сделать надлежащие выводы.
Обещая Роммелю прибыть в его ставку, Гитлер твердо знал, что не решится на это. И не только потому, что ему не с чем было представать перед фронтовыми генералами, а еще и потому, что окончательно утвердился во мнении: одним из главных заговорщиков действительно является фельдмаршал Роммель. Сюда, в «Вольфшанце – II», стоило прибыть уже хотя бы ради этого разоблачения. Но парадокс заключался в том, что именно это подозрение Гитлера спасло фельдмаршала от изгнания с Западного фронта. Фюрер решил не выдавать себя, не торопиться, не пороть горячки. Роммель не один. Кто там за ним?
Он решил выждать.
Как только оба фельдмаршала оставили «Волчье логово – II», Гитлер приказал подать его личный самолет к отлету в Берхтесгаден. Не в Берлин, где его сейчас с нетерпением ждут, не в «Вольфшанце», а назад, в свою «Альпийскую крепость».
43
Негулкое веселье в школе смертников все еще продолжалось, но для Фройнштаг оно уже потеряло всякий смысл.
«Странная встреча, – думала она о судьбе, сведшей ее с Гардером вначале в Берлине, когда он предстал в роли случайного любовника, затем здесь. – Ради чего? – спрашивала она себя. – Какой смысл вложен был в это знакомство Всевышним?»
– Вы можете мне устроить еще одну встречу с этим Райсом, обер-лейтенант?
Прежде чем ответить, Коргайль с опаской взглянул на Скорцени. Он понимал, что и первое свидание вызвало – не могло не вызвать – недовольство обер-диверсанта рейха. А как поведет себя, узнав о втором, теперь уже ночном?
– Вы не возражаете против того, чтобы я вновь встретилась с Райсом, господин штурмбаннфюрер? – развеяла его страхи Лилия.
– Если считаете, что этого парня следует казнить еще до того, как его катер-снаряд протаранит борт врага…
– У меня иное восприятие этой встречи. Вам тоже не мешало бы поговорить с ним.
– Все, что я хочу сказать ему, будет содержаться в приказе, который отдам уже там, в море, – решительно прервал этот парад упреков Скорцени. – Я мог бы запретить встречу, но не из ревности, а из принципиальных соображений. В ночь перед выходом на задание камикадзе должен пробыть наедине с собой, в сугубо мужском окружении. В рыцарской школе и гибель должна быть достойной рыцаря…
– Вот видите, – спокойно извлекла выгодный для себя ответ Лилия, обращаясь к обер-лейтенанту. – Штурмбаннфюрер Скорцени явно заинтересован в нашей встрече.
– Что-то незаметно, – проворчал Коргайль, однако повиновался.
Бухта, в которой находилась стоянка военных катеров, была окаймлена грядой небольших скал, местами напоминающих нагромождение каменных блоков, заготовленных для возведения пирамиды. Вот только рука камнетеса их еще не касалась. Обер-лейтенант подвел Райса к одной из таких скал, у подножия которой его ждала Фройнштаг.
– Я понимаю, что вам нужно отдохнуть перед заданием, но поверьте: задержу вас ненадолго, – извиняющимся, виноватым голосом заверила смертника Фройнштаг.