На стенах продолжали вести огонь по приземлившимся капсулам, производя еще больше грохота канонады.
Первый из вражеских легионеров предстал перед глазами солдат, и открыл огонь из своего собственного болтера.
– Пехотинцы Пуштун Наганды! Приготовить оружие! – над крепостными валами проревел голос человека.
Болт-снаряд угодил в плечо солдата в паре метров от Кацухиро. Масс-реактивный взорвался, превратив тело человека в кровавые ошметки, и к туману добавился алый дождь из внутренностей и останков. Конец левой руки призывника разлетелся на куски: правая рука и голова, соединенные окровавленными кусками мяса, рухнули на землю.
– Приготовиться! – взревел офицер-человек.
Кацухиро положил свое оружие на край парапета. Несмотря на то, что люди были скрыты в укрытии, и только их головы едва виднелись из-за укреплений, призывники все равно продолжали погибать. Кровавые Ангелы стояли позади бойцов, припав на колени, но Астартес были столь велики, что их нагрудники возвышались над валом. Болт-снаряды били по броне космодесантников, вырывая целые куски пластин керамита. Враг избрал Астартес приоритетными целями, сосредоточив на них весь огонь. Кацухиро показалось невероятным, когда один из Кровавых Ангелов пал, а его грудь превратилась в кровавые ошметки.
– Целься! – взревел офицер.
Кацухиро изо всех сил старался абстрагироваться от творящейся вокруг кровавой бойни. Он сыграл свою роль в отражении шести атак на линии обороны: его бомбили, он был болен, голоден и истощен, но никогда еще не сталкивался с легионерами-предателями.
Кацухиро изо всех сил старался навести прицел на воинов, идущих, чтобы убить его. Сам факт того, что целился в них, казался чем-то нечестивым, извращенным и перевернутым видением того, каким мир вокруг должен был быть действительности, но затем предатели появились из-за тумана.
Ужас предстал перед Кацухиро во всем своем новом обличье.
Тела легионеров покрывали бело-зеленые доспехи, украшенные символами смерти. Если Кровавые Ангелы в своем багряном облачении казались благородными и прекрасными, то эти существа словно бы были их уничижительной копией, несмотря на то, что носили точно такие же латы и были созданы тем же способом, что и сыны Сангвиния. Болтеры предателей покрывала грязь, а с их тел стекала ржавчина и слизь. Дыхательные маски и щели в броне сочились маслянистой жидкостью, а выхлопные отверстия реакторов доспехов изрыгали черный дым. Они неуклюже тащились вперед, и в их движениях не было и толики грации Кровавых Ангелов.
Воздух вокруг зловещих фигур врага наполняло зловоние болезней – они более походили на восставших мертвецов, но все же их не удавалось сразить…
В ряды предателей врезались пули автоганов, болты, лазерные лучи и разрывные снаряды. Их доспехи разлетались вдребезги, но легионеры все равно продолжали неумолимо идти вперед, а если и падали, то тут же поднимались обратно. Кацухиро увидел, как одного из них пронзили десятки различных снарядов, но тот продолжал стоять на ногах. И только когда болт пробил его шлем и разорвался в черепе, грязный гигант рухнул на колени, а затем повалился в грязь.
Кацухиро навел оружие на воина, идущего вперед без шлема. Предатель был совсем близко – достаточно, чтобы призывник смог разглядеть на его лице дикие глаза без век, натянутую кожу на черепе, рот с черными губами, навсегда застывшими в невеселой ухмылке смерти…
– Огонь! – скомандовал офицер.
Кацухиро нажал на спусковой крючок. Сотни лазерных лучей замерцали в тумане. Выстрел Кацухиро пронзил слизь на сочащихся доспехах монстра, но оружие смертных едва ли могло нанести хоть какой-то урон закованным в керамит легионерам. Точные попадания в глаза или мягкие суставы брони могли бы принести хоть какой-нибудь результат, но такие раны ничего не значили для этих падших существ. За спинами наступающих гигантов раздался боевой клич, и появились враги, более подходящие оружию Кацухиро.
Сквозь газ на линию обороны вновь обрушились заблудшие и проклятые.
***
Орда Джагатай-Хана уже почти приблизилась к стене, когда в небе раздались взрывы газовых снарядов. Все вокруг заволокло грязным дымом, настолько густым, что двигатели реактивного мотоцикла примарха закашлялись. С обеих сторон гремели пушки, и Джагатай мчался между следами поступи смерти, а его ауспик выхватывал очертания земли в пульсациях ярко-зеленого цвета. Хана наделили самым лучшим зрением, каким только мог обладать человек, он был облачен в самое лучшее боевое снаряжение, которое усиливало его и без того обостренные чувства, но несмотря на все это, примарх почти ничего не видел в ядовитом тумане. Мимо Хана с визгом проносились десантные капсулы, яркими полосами огня разрывающие клубы газа, которые тут же затягивались обратно.
Джагатай уже почти достиг стен, когда возле его реактивного мотоцикла разорвался импульсный снаряд, выпущенные с орбиты одним из кораблей предателей. Электромагнитное излучение взрыва было столь сильным, что железный конь Хана потерял энергию.