К тому времени еще больше зверолюдей заполонили укрепления, перепрыгивая через груды камней и рокрита. У них не было строя или дисциплины – лишь годы боли, усиленные боевыми стимуляторами, что бежали в их венах. Дикости, которую вызывали препараты, было более чем достаточно. Призывники впали в панику, их залпы были плохо скоординированы, они стреляли неточно. В Азмеди снова попали, но безумие, отнявшее у него человеческий разум, сделало его лишь сильнее. Требовалось несколько выстрелов, чтобы убить такого, как он, но даже будучи смертельно ранеными, зверолюди сражались с неизменным гневом, таща своих убийц в варп вместе с собой.
Азмеди проигнорировал выстрел, как и те, что были до этого. Ничтожные удары штыком были несравнимы с его силой. Широкими пальцами он вырвал оружие из трясущихся рук, а его кувалда дробила ребра, размазывала головы, пробивала лица, ломала конечности. По всей территории бастиона собирались орды Магистра Войны, расширяя пространство, занятое зверолюдьми. Отряды отступников Имперской Армии добавляли боевой мощи буйству зверей: заняв укрепления защитников, они стали вести огонь по второй линии обороны, используя тяжелое оружие и концентрированные залпы лазганов.
Видя, что третья линия обороны прорвана, офицеры второй, что находилась примерно в трехстах метрах, приказали открыть огонь по тылам третьей линии. По мере того, как вдоль второй линии подходили подкрепления, плотность огня усиливалась. Зверолюди, казалось, попали в ловушку, но в действительности больше всего от обстрела пострадали оставшиеся в живых новобранцы. Азмеди поднял одного человека и с криком понес его, прикрываясь, словно щитом от огня лоялистов. Вскоре он выбрался из этого кошмара, продолжая бежать на одних инстинктах и атакуя с остатками стада следующую роту солдат.
Он отбросил в сторону уже мертвого человека, которым прикрывался. Подняв голову к небу, Азмеди выл и выл, пока вся ненависть к себе, что он испытывал всю свою жизнь, не выгорела.
Ее место заняла жажда убийства.
Стена Дневного Света, командный центр Врат Гелиоса, 25-ое число, месяц Секундус
– Сэр, у нас прорыв в шестнадцатом секторе, три километра от командного бастиона!
– Я вижу это, – отозвался Ралдорон. Он смотрел на прорыв с относительно безопасного участка Врат Гелиоса.
– Отправьте подкрепления с первой линии ко второй. Сформируйте стрелковые линии между второй и третьей.
Он быстро провел мысленный расчет. Теми темпами, которыми враг напирал на точки прорыва, времени у них было не так уж и много.
– В одном километре к северу от пятнадцатого бастиона, в пятистах метрах к югу от шестнадцатого бастиона…
– Это безумие, – произнес Максимус Тейн. – Я никогда не видел подобной битвы. Они сражаются, не считаясь с потерями.
– Я не верю, что такая битва вообще когда-либо была, – отозвался Ралдорон.
Над «Эгидой» сражались разъяренные и многочисленные, словно осы, истребители. Бомбардировка била по энергетическим щитам, но те продолжали держаться.
На равнинах неисчислимое количество кораблей садились под шквалом огня тяжелого вооружения. Больше половины были уничтожены до посадки, и ни одно судно не приземлилось без повреждений. Они садились опасно близко к стенам Дворца: поскольку Катабатские склоны простирались на юг и на восток, а горы Гималазии во всех остальных направлениях, у врага не было особого выбора, но эта стратегия стоила атакующим множества жертв. Тысячи и тысячи орудий простреливали равнины на пути к укреплениям, и у противника не было ни места, ни времени, чтобы закрепиться и возвести укрепления. Они приземлялись и атаковали – если, конечно, они оставались в живых.
– Никто из наших братьев-предателей не показывается, – произнес Тейн. – У Хоруса множество смертных, чтобы использовать их в качестве расходного материала. Отвратительная участь…
Он посмотрел вниз, на укрепления, где бури лазерного огня отмечали самые жаркие схватки.
– А мы вынуждены ждать здесь, пока мужчины и женщины, которых мы некогда клялись защищать, продают свои жизни в одиночестве.
– Мы должны оставаться на позициях. Эта атака – уловка.
– Вот, что меня беспокоит, – произнес Тейн, указывая на воздушный бой .– Теоретически, «Эгида» неуязвима. Однако Магистр Войны не начал бы такую атаку, если бы не было ни одной возможности ее сокрушить. Его флот несет много тяжелых летательных аппаратов, и я бы сказал, что они ожидают, когда щиты падут, а наши укрепления будут атакованы.