Паруса судьбы

22
18
20
22
24
26
28
30

− И как же тебя Бог миловал?

− Стыдно сказать, капитан: батюшка-благодетель выгородил меня, подлеца; а я-то, дурак, и рот разинул от счастья, точно кита хотел проглотить.

− Да как же это случилось?

− А так! − Черкасов сжал кулак. − Нашли крайнего: во всём обвинили кровного братца моего.

− Но это… − Андрей потемнел лицом.

− Да замолчи ты!.. − несчастный нервно сцепил пальцы в морской узел. − Еще одно слово, и я погиб!

Преображенский уметил, как друг заморгал, как покатились по его щекам слезы, и понял, что не ему судить сей пасьянс…

В душном молчании офицеры еще раз подавились водкой, второй полуштоф обмелел до дна. Пыхнули трубками, и Черкасов, взяв себя в руки, закончил:

− Делу плесенью обрасти не дали. Митрофан был закован в железа и по этапу отправлен на сахалинскую каторгу… Маменька, царствие ей небесное, сраму того не пережила: в ту же годину скончалась.

− А что теперь с братом твоим, знаешь?

Черкасов мрачно покачал головой, чиркая вилкой по пустой тарелке.

− Сгинул, поди ж, там… Кто с нее, «золотой», возвращается?..

За окном хрипуче проголосили первые петухи. Офицеры шатко, как при качке, поднялись из-за стола.

− Не тужи, Андрей Сергеевич… Снявши голову, по волосам не плачут. Радуйся, что хоть «правда» твоего батюшки беду от тебя отвела, схоронила от…

− Помилосердствуй, Преображенский, − капитан положил ему на плечо руку, − да на кой черт мне такая правда, коли за нею смерть стоит да вериги боли сердечной. Уж где после того не хаживал по морям, в каких странах не был, Андрюша, ан нет! Во снах приходят, я их вижу ясно, как тебя, и зовут, зовут меня к себе − я их убийца…

* * *

Подступил час расстанный. Прощались господа капитаны тепло, по-братски, напоследок облобызали друг друга − обиды по боку. Назавтра Черкасов и Хвощинский отъезжали в далекий Санкт-Петербург. Преображенский горячо поклялся оберегать фрегат, в столице первый визит на Гороховую сделать, передал Черкасову и два письма содержания невеселого, черного, адресованные, как просил князь Осоргин, маменьке его и графу Румянцеву…

Уходящему на ялике капитану команда троекратно салютовала пушкой и долго еще, стирая слезу с глаз, махала треуголками.

Часть 3. «Северный Орёл»

Глава 1