И чувственная воля человека осуждена была питаться прахом страстей (Быт. 3:14) и пресмыкаться, подобно червю, в тлении удовольствий. [3625] Проклята была земля — плоть человека, так что, лишившись благодати, не могла приносить плодов правды, а вкушала чувственное удовольствие, да и то соединенное всегда со страданием («в поте лица твоего будешь есть хлеб». Быт. 3:19), и производила для человека только тернии забот и волчцы бедствий, так что едва он мог соблюсти, как вялую траву, здоровье тела, и после великих трудов изучения природы («в поте лица своего») измыслил, как хлеб, разные приемы для поддержания своей жизни. [3626] А в конце концов — пойти в землю неве́дения, чувственного, буквального понимания Писания, чуждого всякой духовной жизни. [3627] И облачен был человек в кожи звериные, т. е. получил грубую плоть, подобную животным и подверженную тлению, [3628] и, ниспав, изгнан из рая в сей мир, ставший через грех местом тления и смерти. [3629] У врат рая, заключающего оставленные духовные блага, теперь стал херувим с пламенным мечом, поражая бесконечностью превосходства Божия и ограждая мысль от пресыщения, этого отца гордости. [3630]
<Патриархи>
Жизнь всех ветхозаветных праведников есть не что иное, как начертанный для нас образец поведения. [3631] Каждый из них в том или ином отношении является гласом вопиющего в пустыне человечества Господа и Его предтечей. Таков Авель (Быт. 4:4), чистосердечно приносящий Богу первые движения созерцания, утучненные добродетелью; Енос (Быт. 4:26), достигший твердым упованием веры будущих благ; Енох, благоугождением добродетели совершенно отрешивший ум от сущего и преложивший его к премысленной Причине (Быт. 5:22). [3632] Но здесь же указывается то, чего должно избегать; намечен и ход развития греха. Авель [3633] вышел в поле естественного созерцания, не достигнув бесстрастия, и был убит законом плоти, законом греха, рожденным прародителями после грехопадения. [3634] А главный убийца — злой дух с его седмью духами или помыслами: кто убил первого из них — духа чревоугодия, тот убил бы и всех других (Быт. 4:15). [3635] Еще ярче развитие греха на Ламехе (Быт. 4:23), «насадителе зла», который убил в нас «мужа и юношу», естественный и духовный закон, и отнял у них наши мысли (жены), чтобы, смешавшись с ними, произвести грех. Здесь уже подлежит отомститься вине «седмижды семьдесят» (Быт. 4:24), т. е. не только за соизволение, но и за дело. [3636] Самое большое развитие греха, наконец, наступает перед временем Божественного отмщения — потопом. Люди становятся просто плотью похотливою, и Дух оставляет их (Быт. 6:3). [3637] Однако, кто, подобно Ною, по вере в будущее наказание приготовит себе, как кивот, житие в страхе Божием, спасется, [3638] временным утеснением плоти избегая будущего осуждения. [3639] Ковчег Ноев означает практическую философию, или писанный закон. [3640]
Ной — образ Христа. У него от ве́дения рождаются три сына: практическая, естественная и богословская философии. [3641] Ковчег — это Церковь Христова, соединяющая все виды людей и спасающая под управлением Господа от вод порока. [3642] Знак спасения — радуга, плоть Христова, положенная на облаке сей жизни в умилостивление за грехи наши и в оружие непобедимое на диавола. Надо взирать на тайну Воплощения во время искушений, и тогда потоп греха никогда не увлечет ума. [3643] Но если кто, заботясь лишь о внешних подвигах практической философии (Хам), будет взирать только на наготу Логоса, т. е. на видимую сторону чувственных предметов, то подвергнется страсти, оставляя познание добродетели. Но кто, прилежа естественной и богословской философии, несет на плечах умерщвление, не позволяющее пристрастно созерцать чувственные вещи, тот прикрывает наготу, идя «вспять зря», ибо умерщвление есть то, что пройдено и осталось позади указанных философий. [3644] Первый за это Господом проклинается, но не сам (грех в мысли), а его порождение (Ханаан) — грех делом; [3645] второй и третий <сыновья> благословляются. Благословляется Бог Симов, а не Сим (богословие), ибо Бог — цель богословия, блаженный предел восхождения от одной возвышенной мысли к другой, и непосредственное единение с Ним — награда за искания. Ум же созерцательный — расширяется, не охватываясь сущим, и вселяя<сь> в селениях Симовых — богословии. [3646]
Но и после очищения потопом снова развилась сила греха. Оставив страну Востока, страну истинного ве́дения о Боге, люди пришли в долину Сеннаар (= «богохульные клыки») и, разделившись на многие мнения о Божестве, стали созидать из них, как кирпичей, башню многобожного безбожия. Рассеивая это заблуждение, Господь и говорит: «прийдите и сошедше смесим тамо язык их» (Быт. 11:7), выражаясь во множественном числе, соответственно многообразному расположению заблудившихся, разделивших единого Бога на множество божеств, и обращение как бы к кому-либо с речью допущено лишь потому, что Писанию обычно неизреченные и невыразимые советы Божии изображать для нас телесно. [3647]
Наиболее содержательна и поучительна история Авраама. Она дает полную картину духовного роста. Отец Авраама, преданный страстным движениям плоти, еще как идолопоклонник (Иис. Нав. 24:2), живет в земле Халдейской (Быт. 11:31). Но когда войдет немного в надлежащий образ поведения, то, оставив землю Халдейскую, идет в Харран из Месопотамии, — состояние, смежное и с добродетелью, и с пороком. Если же поднимется выше этого посредственного знания, то спешит в землю благую, в состояние, свободное от порока и неве́дения. [3648] В осуществлении этой цели и сказывается избрание по благоволению Божию Авраама. [3649] Ум, получивший такое призвание, прозрев чистым оком веры красоту будущих благ, выходит из пристрастья к плоти (из «земли») и <из пристрастья> к чувствам («от родства») и отрекается от чувственного мира («дома отца»), оставляя, таким образом, плотские страсти, заблуждение чувств и чувственные мечтания, идет чистым умом в страну ве́дения, [3650] и проходит всю ее длину и ширину, обретая в ней Господа нашего Иисуса Христа, неизъяснимого в длину бытия в Самом Себе, хотя и постигаемого, насколько доступно, святыми в таинственном богословии, и познаваемого в ширину Своего Промысла и Своих действий в мире. [3651] Узнав о нападении нечистой силы на ближнего своего (Лота), уповая на крест и имя Христово (300 = τ <крест> и 18 = ιη), поражает силы лукавого (Быт. 14:14) [3652] и получает благословение от Мелхиседека, т. е. Христа.
Всякий святой есть образ Христа и отражение Его совершенств, но Мелхиседек их имеет более других. Под ним таинственно и скрывается Господь, Который один без отца по человечеству, без матери по Божеству, не имеет начала дней, ни конца жизни (Евр. 7:3). Но Мелхиседеком становится и всякий святой, по благодати уподобляющийся Христу, [3653] становящийся, по несозданной благодати Божией, причастником безначального естества, и именно по благодати добродетельно отрешившись от плоти, <становящийся> выше естественной ограниченности, выше материи и формы («без отца и матери»), а по ве́дению выше всего века («без начала дней»), проходя и естество, и время, и побеждая их добродетелью и ве́дением, вполне в силу них уподобляется Богу, и неведомо проникается Божеством, подобно Сыну Божию (в λόγοι), вовеки становится иереем Божиим, постоянно возносящим жертву хвалы. [3654]
Явление Бога Аврааму — пример мистических откровений святым. Достигая высоких состояний, святые не только постигали содержания Божественных обетований, но и исследовали образ исполнения (Быт. 15:8). [3655] И Аврааму дано было постигнуть высшее обетование благодати — обожения, которую он отчасти предвосхитил, предаваясь постижению верою Монады, благодаря чему сам стал единым и сосредоточился в Едином Боге, отбросил всякую мысль о чем-либо другом. На это отрешение от мира и объединение в Боге и указывает прибавление к его имени буквы «а» (единицы. Быт. 17:5). В этом смысле он — отец всех подобным образом приводимых к Богу. [3656] Условие <этого> — очищение от всех страстей и от чувственных помыслов («обрезание»). [3657]
Когда человек через очищение от страстей восстановит в себе идею (λόγος) естества и, взирая на общность природы, всем человеколюбиво оказывает милосердие, не различая среди людей врагов и друзей, подобно Аврааму, принявшему трех странников (Быт. 18:1–3), то он удостаивается видеть и принять Бога как человека, всегда проявляющегося в идее естества и воплощающегося в каждом виде человеколюбия. Это дело любви — взаимное усвоение свойств, делать человека Богом и Бога выявлять человеком, в силу одинаковости движений их воли, что и было с Авраамом и другими святыми. [3658] Так как Авраам возвысился над материей и формой, над простым представлением о Боге как Творце мира чувственного, то Господь явился ему как Три, а говорил как Один, научая высшим тайнам богословия. А кто, подобно Лоту, не превзошел мыслью материи и формы, тому, соответственно с его расположением, Господь является в виде двух странников. [3659] Авраам, достигший высоких созерцаний, не думает много о достигнутых успехах в подвигах, а познавая в ве́дении Божественную славу, сознает свое ничтожество (Быт. 18:27) перед тем, чего удостоился, и приобретает смирение, хранилище добродетелей. [3660] Лоту же внушается не довольствоваться только бездействием страстей (непричастностью грехам Содома), но и бежать из Содома — заблуждения чувств — и спасаться на высокую гору жизни по Богу, чтобы избежать огня будущего наказания. [3661]
Кто, как Авраам, достигнув 100 лет (Быт. 21:5), т. е. совершенства в добродетели, полного осуществления (10 х 10) 10 заповедей, тот, будучи прежде мертв, становится родителем жизни и радости духовной («Исаак» — «смех»). [3662] Тогда похоть и раздражительность (Агарь и Исмаил) должны подчиняться и уступать разуму. И когда духовная жизнь возрастет и разум получит силу упражняться в созерцаниях, то эти две страстные силы должны быть и совсем отвергнуты (Быт. 21:12), ибо не может порождение свободного, в духе ве́дения (Исаак), в соединении с рабским семенем плоти (Гал. 4:22, 28) достигнуть обетования обожения. [3663] И полное отречение от естества засвидетельствуется во время тягостных искушений, когда предпочитает естеству Причину, как Авраам Исааку — Бога. [3664]
Высшая стадия созерцания достигается, когда ум не оставляет ве́дения, как и Исаак не выходил (один из патриархов) из пределов Земли обетованной, и, в силу высшего бесстрастия и страстного стремления к созерцаниям, даже и при обстоянии демонов имеет неподвижным состояние добродетели и ве́дения. [3665]
Ум, подобно Иакову, имеющий себя чистым от вещественной косматости и обложивший себя суровой жизнью по Богу («кожей козлят», Быт. 27:16), преимуществует над умом, преданным чувственным созерцаниям: он внезапно и как бы без труда получает озарения ве́дения от Бога (Быт. 27:20), и ими по силе питает дух отца и получает благословение — силу от Бога на мудрование плоти; а тот, кто ходит в поле чувственного мира, лишается благословения. [3666] Потом из страха восстания страстей (Исава, Быт. 27:42) и из желания высшего научения переходит в Харран, к естественному созерцанию. [3667] Но вместе с тем, здесь проходит практическую философию, вводя вместе с нею в дом, как жену, утруждение плоти (Лию), [3668] теснее сближаясь с естественным созерцанием (Рахиль), и, наконец, сам достигает вершины ве́дения, познавая все бытие не чувствами, а так, как оно мыслится умом (Иаков). [3669] В таком состоянии он приводит помыслы (стада Лавановы) к водам ве́дения, остругивает палки — λόγοι бытия, очищенные от покрывающего их вещества, и, полагая их у водопоя, научает движения души (овец) отображать состояние бесплотных. [3670] Приобретя, таким образом, духовное познание видимого мира (стада), он приходит в отечественную землю — ве́дения мира мысленного, вводя с собою, как жен и детей, навыки и дела, приобретенные в практической и созерцательной области. [3671] При этом созерцательная сила, воспитанная в законе Божием (Рахиль), захватывает и подчиняет плодовитости добродетели страсти плоти (идолы Лавана), а по достижении ве́дения (страны Ханаанской) уничтожает их. [3672] Тогда сердцу, сделавшемуся, таким образом, совершенно чистым, является Бог и пишет на нем Свои законы, давая заповедь о духовном возрастании (Быт. 35:11). [3673] Впрочем, и в таком состоянии может угрожать опасность быть схваченным законом греха (Сихемом), если мысль предастся неосторожно чувственным мечтаниям, как Дина, которая вышла посмотреть на дочерей ханаанских (Быт. 34:1). [3674]
История Иосифа полна особенно глубокого смысла. Иосиф — это Само Божественное Слово, благоволившее воплотиться под видами и образами природы и в буквах Писания, [3675] и, наконец, под зраком раба, чтобы служить фараону — естественному закону, т. е. страстности воспринятого Христом естества. [3676] Кто держится внешней стороны природы и буквы Писания, тот хватается за одежду Логоса, тот постигает вместо Бога то, что около Него, не может удержать убегающего от мысли Логоса и удостоиться Его общения, как и жена Потифара, удержавшая только одежду Иосифа (Быт. 39:12). [3677] Но людям деятельным («скотопитателям») и созерцательным («пастырям» овец, т. е. созерцаний, Быт. 46:34) Логос дает приют, хотя они и внушают отвращение египтянам — демонам. [3678] Здесь они получают от Него хлеб ве́дения, который на теле, несущем труды добродетели (на ослах, Быт. 42:26), отводят в будущую жизнь (Землю обетованную). [3679] Вообще Логос, по повествованиям Писания, является сеном для питания добродетелью («ослов» — плоти) и хлебом для созерцаний имеющих чистый ум. Поэтому-то и патриархи, и другие лица в дороге давали себе в пищу хлеб, а ослам — сено (Быт. 24:32; Суд. 19:19). [3680]
В истории патриархов примечательно, что первенцы всегда угнетали и преследовали младших братьев, будучи хуже их: Каин — Авеля, Исмаил — Исаака, Исав — Иакова, и были отвергнуты Богом. Это — символ плотского Израиля, восставшего на духовного, и, подобно Иру и Онану, размывшего семя веры в земле заблуждений и страстей, и отрекшегося от Церкви, как они — от Фамари (Быт. 38:7 сл.). [3681]
<Моисей>
Как святые патриархального периода служат идеалом жизни по естественному закону, руководили созерцанием, так Моисей является образцом праведности законной. Но и вообще жизнь великого законодателя не зря избиралась разными писателями (Филоном, св. Григорием Нисским) для изображения идеала морали.
Во время владычества страстей, когда фараон мысленный преследовал благочестивые помыслы, удушая их злою похотью, рождается по Богу Моисей и полагается в корзине истинного подвижничества, осмоленной добрыми нравами, этом образе служения Закону. [3682] До времени озарения естественным созерцанием он еще терпит быть под властью чувства, дочери фараона, но затем, по ревности к духовным благам, убивает мудрование плоти (египтянина), погребая его в песке бесстрастия, заграждающем доступ волнам моря страстей (Иов. 28:11; Иер. 5:22), и бежит из Египта, мира сего и мирских попечений, чтобы в пустыне — чистом от вещества и страстей состоянии — питать помыслы (овцы), поникшие к земле, исследуя созерцанием пути Промысла и вести их к горе ве́дения. Пребывая на ней, он, по отложении всяких связей с миром чувственным (по прошествии 40 лет), удостаивается быть зрителем Божественного Огня, пребывающего в сущности сущего, как в купине, и просиявшего в последние дни от Девы (Исх. 3:2). [3683] Обнажая стопы мысли от всего вещественного и от плотского пристрастия и помыслов, как от мертвых сандалий (Исх. 3:5), [3684] он приступает к таинству, не пытаясь исследовать его умом (поникая лицом), но готовясь воспринять верой (от слышания). И он получает от Бога непобедимую силу на демонов [3685] и получает повеление вывести из Египта, т. е. от плоти и чувства, Божественные помыслы о сущем (израильтян), изнывающие в работе над глиной страстей, [3686] и ввести их в землю, текущую медом и млеком, т. е. к Господу, питающего младенцев в вере добродетелями, а преуспевающих в созерцании услаждающего медом ве́дения. [3687] Исполняя это повеление, ум вместе с мудростью, своею сожительницей, и сыном — благочестивым образом жизни и мысли, идет путем добродетели, который не допускает остановки, а требует постоянного движения. При остановке на пути добродетели, благочестивый образ поведения подвергается нечистоте чувственных помыслов («необрезание»), за что уму посылаются укоры совести («ангел»), угрожающие смертью. Но мудрость исправляет ошибку, отсекая учением веры чувственные помыслы, и тогда прекращается страстная жизнь («кровь», Исх. 4:25) путем обрезания — очищения. [3688] Тогда он <ум> безбоязненно разговаривает с фараоном мысленным и поражает лукавые козни демонов практической силой разума (жезлом), [3689] выводит <помыслы> десницею крепкою (Втор. 5:15), бичующею чувства воздержанием, [3690] будучи образом практического делания, уничтожающего зло и отсекающего от мира им руководимых. [3691]
Ум и разум предводительствуют над всяким ве́дением и добродетелью, как Моисей и Аарон над Израилем, и оба карают Египет, т. е. грех, и обитающих в нем демонов, [3692] и царя их, диавола, поражая словом веры (жезлом) через практическую философию и наводя язвы, разные подвиги добродетелей, и выводят ум из рабства добровольных страстей, [3693] и безопасно проводят через море невольных страданий, при помощи ве́дения (столп огненный), укрепляющего в терпении и заслоняющего для чувств телесное бытие (облако), [3694] потопляя искушающих демонов. [3695]
Путь в страну высшего ве́дения обозначают три стадии, три пасхи, упомянутые в Писании и совершенные в Египте, в пустыне и в Земле обетованной. Первая — образ жизни в мире этом, жизни практической, которою мы, пока живы, очищаемся от страстей; вторая — жизни по смерти, жизни созерцательной; третья — жизни будущего века. [3696] И во все века озаряет и питает всех Логос, Который есть Агнец «единолетний», как Солнце правды, сияющее весь год, во все века бытия мира. [3697] На каждой стадии различно снедается Божественный Логос, соответственно расположению каждого («в каждом доме»), и усвояются разные члены Его, имеющие различный духовный смысл. [3698] Неприкосновенны лишь кости Его (Исх. 12:46). Если плоть и кости есть идеи мира чувственного и мысленного, в которых воплотился Логос, или идеи добродетели и ве́дения, или идеи промысла и суда, или восстановления в добродетели и будущего обожения, то кости — неизреченная Божественная сила, духовно созидающая мир и содержащая добродетель, и производящая и промысл, и суд, и обожение — сила велия и держащая <все> на себе, как кости <держат> тело, — недоступная нашему постижению. [3699]
Выходя из страны страстей, ум вкушает деятельной силы Логоса и идет по пути Божию. Но здесь подвергается нападению демонов и искусительным страданиям (море), [3700] которые в обилии предлагает волнующееся и текучее вещество мира. [3701] Но боящимся демонов нужно, не дерзая ходить за пределы подвигов («умолкнувши», Исх. 14:14), молитвенно уповать на Бога, созерцателю же (Моисею) дерзновенно вопиять к Богу об избавлении. [3702] Созерцатель, обратив ум к всесильному Слову («жезлу»), рассекает ударами созерцания вводящую в заблуждение текучую и видимую сторону мира и показывает в ней твердую почву, научая тем, что и чувственная природа может быть созерцаема безопасно, не боясь вод с обеих сторон, т. е. страстей по излишеству и недостатку добродетели. [3703]
ebooksa