И других пророков восставлял Божественный Логос, делая их предтечами Своего пришествия и посылая через них лучи ве́дения. Тут выдвигается особенно знаменательное имя пророка Ионы, имя столь же замечательное (оно значит: «покой и дар Божий», «исцеление», «голубица», «утруждение» и др.), как и жизнь пророка.
Иона, бегущий из Иопии, является, прежде всего, образом Адама и всего человечества, оставившего рай (Иопию) и погрузившегося в пучину страстей, а в результате поглощенного диаволом (китом) и дошедшего до глубин адовых, глубин духовного неве́дения. Но Иона является также и образом Христа, [3842] сошедшего с неба (Иопии), погребенного и воскресшего в третий день, и принесшего роду человеческому покой, искупление и силу благодати (см. различные значения имени Ионы). [3843] После своих злостраданий Иона идет в Ниневию. Это — новый образ. Он означает переход благодати благовестия (Ионы) от гордящегося своей праведностью народа иудейского к язычникам. [3844] Бедствия Ионы — конкретное изображение всех претерпеваемых благовестниками бед, лишений, опасностей (море) и даже — смерти (кит). Труды благовестия не оказались тщетными. Слово благодати, достигшее ниневитян — язычников, убедило «царя» их — естественный закон, закон немощной и греховной плоти, встать с «трона», расположения к страстям, снять «ризу» самомнения и одеть «вретище» покаяния и сесть на «пепле» нищеты духовной, и убеждает тому же и все естество человеческое (город), и «советников царя» (λόγος, θυμός, ἐπιθυμία), и все согрешавшие пожеланием (скоты) или гневом (быки), бессмысленно питавшиеся одними чувствами (овцы), решаются уничтожить причины страстей («не пить» неве́дения, «не вкушать» порока и приняться за умерщвление плоти, Ион, 3:6–8). [3845] Это покаяние ниневитян означает обращение язычников к христианству и вступление их в Церковь Христову. Ниневия <означает> «град великий Богу» (Ион. 3:3). Это, конечно, не что иное, как Церковь. [3846] К Церкви принадлежат лишь те люди, которые по своей добродетели и ве́дению возвысились над чувственным миром (временем и природой: 7 + 5 = 12; «более чем 120 тысяч», Ион. 4:11) и не знают ни плотских страстей (левой руки), ни духовных <страстей>, например, тщеславия своей праведностью (правая рука), — словом, ни недостатка (ἔλλειψις), ни излишества (ὑπερβολή) в добродетели. [3847] Внутренние богатства Церкви велики. Она обнимает собою естественный, писаный и благодатный законы («город трех дней пути», Ион. 3:3). [3848]
Наконец, Иона, с печалью сидящий под тыквой, является образом богоборного народа иудейского, негодующего на принятие в Церковь Христову язычников и печалящегося по поводу их спасения и отмены ветхозаветного обрядового служения (иссушения по восходе Солнца правды тыквы, подточенной червем, — Христом, Пс. 21:7), и караемого жгучим ветром бедствий и искушений и полного лишения благодати, в силу которого народ иудейский проникается надменным духом Бого- и человеконенавистничества. [3849]
И после Ионы раздавалось еще обличительное слово пророков. Обличали израильтян как любящих «варенье с коринками» (Ос. 3:1), т. е. лицемерие со злопамятством; [3850] угрожали отомстить за третье и четвертое нечестие Тира (Ам. 1:9), т. е. за последние стадии в развитии страсти: соизволение и грех делом, [3851] хотя и обещали, что Господь восстановит скинию падшую — растленное грехом человеческое естество. [3852] Но Израиль явил образ нераскаянности и попал в плен к диаволу.
Мысль искателя духовного ве́дения обращается к отрадным примерам благочестия в Иудее и с радостью останавливается на жизни царей иудейских Озии и особенно Езекии, Из жизни Озии обращает на себя внимание исследователя тайн Писания строительная деятельность Озии (2 Цар. 26:9–10). [3853] Озия — образ Христа. Господь дал Церкви твердое учение о Божестве (башни в Иерусалиме) и Воплощении (башня над угловой дверью; дверь в Церковь — Христос, Ин. 10:9), заповеди о надлежащем отношении души к телу (башни у «угла» — связи, «рва» — плоти), учение о разных способах соединения естества, [3854] разделенного грехом (угловые башни), и, наконец, идеи естественного созерцания чувственного мира (башни в пустыне). Далее, Он приготовил души всех (выкопал колодцы) к принятию вод Божественной благодати, в которой нуждаются как угнетенные невольными страданиями (стада в Сефиле, [3855] «тесной лохани»), так и благоденствующие (стада в равнине); первые — ради терпения, вторые — ради смиренномудрия. Наконец, Он подает каждому соответствующие его вере таинственные и непостижимые созерцания (виноградники), всецело отрешающие от всего чувственного («на Кармиле» — обрезании) и приводящие к экстатическому постижению Божества на вершинах ве́дения («на горах»). Озия может означать так же человека, стяжавшего Божественную силу («Озия») в добродетели и ве́дении, и с памятованием о Боге («во дни Захарии»), и со страхом ищущего Господа и получающего от Него указанные духовные блага. [3856]
Особенно поучительна история Езекии в период борьбы с Сеннахиримом. [3857] При приближении врага Езекия закрыл, по совету старейшин, воды источников, находившихся вне города (2 Цар. 32:2–3), чтобы не укрепился царь ассирийский. Это значит, что во время нападений нечистой силы не нужно предаваться рассмотрению внешнего мира (воды вне города) [3858] по естественному созерцанию, а следуя внушениям веры, надежды и любви (старейшин, их имена в 4 Цар. 18:18), сосредоточить силы души (свести народ), закрыть источники чувств, чтобы не дать доступа диаволу, и не слушаться тщеславных советов демонов (Рапсака), имеющих как бы вид добродетели (говорящего по-иудейски), а предаваться молитвам и подвигам деятельного любомудрия, полагаясь не на свои силы, а на Бога, Который и избавит от злого обстояния, убив словом ве́дения (через ангела) любострастную деятельность для души в связи с чувствами (185 тысяч; 6 или 60 х 3 — деятельность силы души + 5 чувств). После этого диавол бежит в свою землю страстей и убивается своим сыном, бежавшим в Армению («покой» бесстрастия, 4 Цар. 19:37), т. е. духовными помыслами, обращенными к добродетели. [3859]
Победа над диаволом дарована была по молитве царя Езекии и пророка Исаии (2 Цар. 32:20–21). Это ясное доказательство того, что всякий ум, прилежащий добродетели (Езекия) и ве́дению (Исаия), во время нападений лукавой силы должен молиться о Божественной помощи и заботиться о приумножении добродетели и духовных созерцаний («взывать»), ибо тогда Господь посылает больший дар ве́дения (ангела), который и поражает демонов, к какой бы способности душевной они ни прилежали (поражает «мужей храбрых» — демонов, возбуждающих похоть, «бранников» — демонов гнева, «начальников» — привлекающих к видимой стороне чувственных вещей, с чего начинается страсть; «воевод» — демонов, побуждающих ум к измышлению разных видов страстей), и заставляет диавола обратить «лице свое», привлекательность удовольствия, благодаря которому он властвует над людьми. [3860]
Явление милости Божией Езекии побуждает многих приносить дары и даяния Господу и Езекии в Иерусалим (2 Цар. 32:23). Уму, возвеличенному даром ве́дения, природа (или ее многочисленные виды) приносит дары (δῶρα), т. е. понятия об идеях (λόγοι) Божиих, осуществившихся в мироздании, и даяния (δόματα) — те назидания (τρόποι), естественные законы, которые созерцательный ум (Езекия) в состоянии бесстрастия (в Иерусалиме) может извлекать для себя из рассмотрения природы. [3861]
Но получив такие благодеяния, Езекия не явил должной благодарности Богу, возгордился. Тогда гнев Божий падает на него и Иудею (2 Цар. 32:25). Это приложимо к жизни всякого человека, который успешно трудится в практической (Иуда) и теоретической (Иерусалим) философии, и получает Божественную помощь против нечистых сил, но приписывает успехи себе, а не Богу, и, таким образом, впадает в пагубный помысел самопревозношения. Такого человека всегда постигает гнев Божий (отнятие того, чем он гордился), и он отдается на произвол бесчестных страстей (гнев на Иуду, состояние покаяния) и ложных мнений (гнев на Иерусалим, место духовных созерцаний). Кто почувствует силу этого Божественного оставления и покается, тот освободится (подобно Езекии) от второго (упомянутого в 2 Цар. 32:26 вторично) и большего гнева — лишения Божественной благодати. [3862]
Полно глубокого смысла замечание 2 Цар. 32:33 о погребении Езекии «на восходех гробов сынов Давидовых». [3863] Давид — это Христос, а сыны Давидовы — все святые, гробами которых является память об их добродетельной жизни, а «восходами» — высота их ве́дения и любви к Богу. Погребение Езекии Иудой и всеми жителями Иерусалима означает возвышение ума (Езекии) в место Божественного блаженства и мистических созерцаний, через посредство добродетелей (Иуда) и идей ве́дения (Иерусалим), т. е. через πρακτικὴ φιλοσοφία <практическую философию> и φυσικὴ θεωρία <естественное созерцание>, после того, как он умер, т. е. отрешился от всего чувственного и духовного, от всякого движения чувств и мысли. [3864]
Если Езекия преимущественно является образом подвижника деятельного, то его великий современник пророк Исаия — образом мужа созерцательного, достигшего высших мистических озарений и опытно постигшего величие созерцания Бога (Ис. 6:5). [3865] Сам <Исаия> всегда призывал и других к духовному созерцанию, отклоняя от вводящего в заблуждения чувственного рассмотрения внешней стороны вещей («жены, грядущие с позорища, приидите» Ис. 27:11 ). [3866] Исаия предзрел тайну Воплощения, «великий совет Божий», ангелом которого стал Господь (Ис. 9:6), исполнивший его на деле, [3867] и знал символ власти Его «на раме Его» — крест [3868] — и излияние на Него семи даров Духа Св. (Ис. 11:2), составивших те ступени благодатных озарений, по которым последовательно развивается жизнь в Духе каждого члена Церкви. [3869] К таинственному вселению Логоса в душу каждого верующего, как видел Исаия, приготовлял «глас вопиющего в пустыне» Слова (Ис. 40:3), т. е. всякий святой, так или иначе служивший в мире сем предтечей пришествия Слова, или же вообще глас совести, побуждающий к покаянию. В том и другом гласе таинственно проявляется Слово, приготовляя Свое пришествие («путь Господень»), Для этого нужно приготовить «стези» добродетелей и сделать их прямыми, чтобы они вытекали из чистых побуждений и творились ради славы Божией, а не из корысти и тщеславия; «рвы» — страсти, которыми изборождена плоть и душа, должно наполнить через отвержение страстей; «горы» и «холмы» — лукавые демоны и возбуждаемые ими помыслы, уклоняющие людей от духовного ве́дения («горы») и склоняющие к низким чувственным порокам («холмы»), должны быть срыты путем восстановления правильной («естественной») деятельности души и ума; все «стропотное» — т. е. вольные страсти (πάθη ἑκούσια), привлекательные по удовольствию — должно быть отброшено, и все «острое» — т. е. невольные страдания (πάθη ἀκούσια), отталкивающие мучительностью, — должно быть сглажено, т. е. принято с благодарностью, как средство вразумления. Кто исполнит это, сделав сердце свое чистым, тот узрит спасение Господне и достойно приготовит себя к принятию и обитанию в нем Логоса. [3870] С пришествием Логоса потекут и покроют Церковь (Иерусалим) верблюды «мадиамские и гефарские», т. е. духовные созерцания естественных страстей (Ис. 60:6), [3871] и души верующих будут радоваться, облекаясь в «ризу спасения», т. е. делания, и «одежду веселия» — созерцание, приготовляясь вступить в светлые чертоги Жениха (Ис. 61:10) [3872]и получая дары благодати, в соответствии со своим расположением и способностью восприятия («милость Божия на мерилех», Ис. 28:17). [3873]
Аввакум, предупреждавший от волков Аравии (= Запада, т. е. плоти) — плотских страстей (Авв. 1:8), [3874] созерцает Господа «посреди двух жизней, ζωῶν <жизней>» (Авв. 3:2), т. е. двух веков — настоящего и будущего, из которых от первого Господь отводит через добродетель, а ко второму приводит через созерцание, хотя «две жизни» могут иметь и другие значения — двух миров (чувственного и мысленного), двух Заветов, двух народов (в Церкви: иудеев и язычников), двух законов (естественного и духовного) и пр., всегда объединяемых стоящим посреди них Логосом. [3875] Добродетель Христова «покры небеса» (Авв. 3:3): Его праведность превосходит и внешние силы, ибо Он — не простой человек, но и Бог. [3876] Господь «навел на море», на царей, «коней» Своих — апостолов, потрясающих проповедью покаяния «воды многи» (Авв. 3:15) — народы языческие. [3877] После этой проповеди, когда в нас воздвигается Солнце правды через ве́дение, то и луна, изменчивая плоть наша, приобретает устойчивость в добре («ста в чине своем», Авв. 3:11). [3878]
Утешительный голос иудейских пророков слабеет по мере духовного ожесточения народа. Взор созерцателя замечает приближение царства сатаны, и зрит судьбу пророков в связи с судьбами этого царства. Тут рядом с пророческими именами Иеремии, Даниила выделяется страшное имя Навуходоносора, и открывается зияющая пасть ада. Странным представляется лишь одно обстоятельство: почему Навуходоносор, обычно означающий диавола, называется в речи пророка Иеремии «рабом Божьим» (Иер. 27:6), [3879] и в рабство ему предается вся земля. Но тут нужно знать, что диавол бывает не только врагом Божьим, склоняя нас ко страстям, но и отомстителем Божьим, наводя на нас, по попущению Божию, невольные страдания, заставляющие нас образумиться, хотя диавол и не имеет в виду этой благой цели Промысла, а хочет насытить свою ярость и тяжестью страданий толкнуть нас на отчаяние, хулу и конечную погибель. Все, кто проходит делание («живущие в Иудее») и созерцание («в Иерусалиме») только ради славы людской, без дел правды, и гордятся своими успехами, предаются для наказания Навуходоносору — диаволу, и если добровольно подчинятся и с благодарностью примут наказание, то не лишатся состояния добродетели и ве́дения (останутся на земле своей). А кто не примет, тот лишится их. Такое же наказание распространяется и на многих «царей», т. е. на людей, преданных разным плотским порокам. В деле наказания диаволу помогают данные ему «звери сильные», т. е. демоны. [3880]
Иудеи не вразумились наказанием, не позаботились о стяжании духовных благ, и попали в плен страстей, в землю халдеев, где делаются идолы грехов, [3881] храм же стал жертвой огня страстей (2 Цар. 36:19). [3882] И замечательно, <что> никто из святых добровольно не шел в Вавилон, не стремился к худшему, оставляя лучшее. Если же некоторые и перешли туда, то по необходимости, ради пользы других: оставляя возвышенные созерцания, они преподают простые наставления об укрощении страстей. [3883] Лишь немногие удостоились созерцать, как Иезекииль, славу Божественного Логоса; с ней созерцали и все произошедшее от Него — идеи миров мысленного и чувственного, гармонически объединенные друг с другом, как колесо в колесе (Иез. 1:16). [3884]
Пленение Вавилонское — символ падения человечества. Несоблюдшие духовного закона, закона ума, отводятся в «Вавилон» — состояние, соответствующее смешению вещества, к которому наклонилась их падшая воля, под власть «Навуходоносора», естественного закона, лежащего на человеке со всей тяжестью естественных немощей и страданий. Такие просят оставшихся в бесстрастии и истинном ве́дении (Иерусалиме) молиться за Навуходоносора, естественный закон, и сына его Валтасара (Вар. 1:11), сообразного с ним навыка, чтобы дни их, помыслы закона естественного, стали как помыслы закона духовного. [3885]
Что утратил еще первый человек в падении и к чему вообще пало человечество, показывает в ответной речи к иудеям пророк Иезекииль, указывая на благодеяния Божии и предостерегая иудеев от такого падения. Человек за падение был осужден на рождение из семени, как трава («корень твой и бытие твое от земли Хананейской», Иез. 16:3), и от крови, как животные («бытие твое»); и похотение его («пуп») ничем не было связано, и не омыт он был водою духовного ве́дения, и не осолен солью естественной деятельности, и не повит пеленами созерцаний идей бытия, удерживающими душу от рассеяния во внешнем бытии. Но Господь очищает немощь нашу. Все это дал человеку и восстановил в чистоте Сам Божественный Логос в Своем воплощении. [3886]
Красноречиво описывается осуждение естественного закона и суд Божий над Навуходоносором (Дан. 4:22–23). Естественный закон осуждается на изгнание «от людей», из рая — в мир сей, т. е. от духовных созерцаний к неразумной привязанности к чувствам, и на «обитание со зверями», т. е. со страстями и возбуждающими их демонами; вот порча естественных добрых задатков чуждыми наслоениями. В силу такой порчи, для поддержания духовной жизни нужно пастись на траве трудов добродетели и «естественного созерцания» природы, и орошаться «росой неба», силой Промысла или естественного закона, окончательно все же неуничтожимого, или же росой познания мысленного мира из мира видимого, и пребывать в таком состоянии семь лет, во все седмеричное продолжение века сего, после которого при воскресении естественный закон восстановится в первоначальной красоте. Слова: «оставьте пень древа в земле» означают, что семя добра в естестве не уничтожается совершенно грехом и может снова дать ростки и возвратиться к прежнему величию. [3887]
Но в земле страстей зло обыкновенно развивается все больше и больше, и кто обоготворил чрево по сластолюбию (Ваала), тот будет поклоняться и золотому истукану, т. е. сребролюбию (Дан. 3:1). [3888] Процветет и жестокая клевета, как показывает история Сусанны (Дан. 13:1), и от этой беды не иначе можно избавиться, как надеясь, подобно ей, на Бога, единого сильного избавить и утешить от клеветы. [3889]
Как ни велико падение человека, однако возможно для него возвращение из плена страстей и спасение из состояния падения. Эта сторона, конечно, больше всего интересует созерцателя-аскета, и внимание его сосредоточивается на таинственной личности Зоровавеля, избавителя из плена Вавилонского. Зоровавель по значению своего имени («семя смешения», «ток смешения, или рассеяния», «упокоение») есть ум, получивший в смешении страстей семя правды и просвещение ве́дения к духовному познанию видимой природы, и пришедший к полному упокоению в Истине и Благе. [3890] Но прежде чем достигнуть этой цели, Зоровавелю пришлось выдержать борьбу с двумя юношами (2 Ездр. 3:5, 10–12) — демонами, которые думали привлечь на свою сторону естественный закон (Дария, γεγεά), все ограниченное и тленное естество, подлежащее чувствам и времени, [3891] обольщением «вина» — сладостью страстей — и царской власти — тщеславием. Но Зоровавель убедил естественный закон, царящий в естестве, что сильнее всего «женщины», т. е. добродетели с их концом — экстатической любовью к Богу — и «истина» — неизреченное познание Бога (γνῶσις), и вместе с этим убедил его выпустить силы души из порабощения чувствам, чтобы можно было им достигнуть состояния добродетели (Иудеи) и бесстрастия (Иерусалима) и там построить Богу «храм» ве́дения. [3892] Ум, освободившись от власти естественного закона, подняв лицо свое «к небу», на высоту созерцания «прямо Иерусалиму» (2 Ездр. 4:58–60) — состоянию бесстрастия, с благодарностью исповедует, что все успехи на пути нравственного совершенствования — в добродетели («от Тебе победа»), ве́дении («мудрость») и достижении через них Божественной красоты («слава») — дарованы ему Богом. [3893]
Но как плен Вавилонский означает не только падение каждого человека, но и вообще падение всего человечества в лице прародителя, так и великий избавитель из плена означает не только всякого спасаемого, но и Вождя спасения, впервые показавшего на Себе путь спасения. Зоровавель — это Господь Иисус Христос, рожденный в «смешении» естества человеческого, но не оставшийся пленником греха. Он убедил естественный закон, что для спасения лучше всего добрая совесть («жены») и вера («истина»), и вывел нас из Вавилона в Иудею, с земли — на небо, от порока — к добродетели, от смерти — к бессмертию, и построил сожженный страстями храм ве́дения Бога, и в Своем неизреченном воплощении восстановил падшее человеческое естество («скинию падшую», Ам. 9:11), и притом в большей славе, чем при создании (чем слава первого храма, Агг. 2:10), ибо второе общение Его с нами было ближе и полнее, чем первое. [3894]
ebooksa