Кучинская даже позавидовала такой роскоши, но тут же себя одернула, никто не мешает и ей в подъезде навести красоту.
Алле просто необходимо было побеседовать с Зоей Павловной Орефьевой, свекровью убитой модели Жаклин-Николь. Вот чувствовала, что ей это нужно, хотя не очень понимала, зачем. Она часто принимала решения не разумом, а сердцем. Возможно, потому что всегда была не очень умной. Мужчины ей это прощали, находили даже милым, однако никто так и не взял замуж. Может, все дело именно в этом. В ее уме.
Она вспомнила, как однажды мама Артема, Наталья Ивановна (она требовала называть себя Натэлла Яновна) сказала ей об этом. Не прямо, разумеется, а намеком. Алла тогда рыдала у нее на плече, увидев Артема с этой тощей каланчой, то ли Жаклин, то ли Николь. И Натэлла Яновна, поглаживая ее по голове, проворковала:
– Аллочка, золотце, ну не надо так убиваться. Встретишь ты еще своего принца.
– Но я люблю Артема, мне никто другой не нужен, – подняла Алла заплаканное лицо.
– Его многие любят. Так что же ему, разорваться? – печально спросила Селиванова. – И тем более, раз ты его любишь, девочка, ты должна желать ему счастья. Ты пойми, Артемка очень талантлив, жизнь открывает перед ним такие перспективы! У него престижный ВУЗ и желательно, чтобы будущая супруга разделяла его увлечения. Училась в том же институте, занималась наукой, помогала ему, ходила на рауты, умела поддерживать умные разговоры. Ты ведь не сможешь ему этого обеспечить, правда?
Алла вытерла слезы и согласно кивнула головой.
Тогда она даже не поняла, что ее оскорбили и поставили на место. Она во всем согласилась с Натэллой Яновной и, действительно, решила, что она не та женщина, которая может стать супругой Артема.
Алла мотнула головой, отгоняя ненужные мысли, и решительно позвонила в красивую металлическую дверь, в центре которой, словно глаз циклопа, размещался огромный глазок.
Некоторое время стояла тишина, потом загремели замки, и дверь открылась на длину цепочки.
– Кто такая? Учти, мы ничего не покупаем, никаких пылесосов и кремов для лица.
– Зоя Павловна, моя фамилия Кучинская. Я из партии «Народная власть», вы приходили к нам в приемную по поводу вашей невестки.
Цепочка откинулась, из-за двери высунулась сухонькая ручка и неожиданно с силой втянула Аллу в квартиру.
– А ну-ка заходь, нечего в дверях всякую ерунду голосить. Проходь, я сейчас.
Алла решительно перешагнула порог, разулась и босиком прошлепала на кухню. Села на табуретку, стоящую возле окна, и осмотрелась. Вдоль стены стояла мебель приятного молочного цвета, современный холодильник и большой стеклянный стол, окруженный кожаными стульями цвета топленого молока. Очевидно, обстановку выбирали либо сын, либо невестка.
Дальше в дело вступила практичность хозяйки квартиры. Стеклянный стол с одного края был покрыт клеенкой в подсолнухах, на стульях лежали вязаные подстилочки, на мебели то тут, то там ухватки, деревянные туески, хохломские ложки. А на самом видном месте гордо выстроились металлические баночки для сыпучих ингредиентов, красные в белый горох.
Ну и, конечно, весь подоконник был заставлен цветами: фиалкой, столетником, и – куда же без нее – геранью. Эдакий микс вкусов производил очень странное впечатление. Видимо, хозяйка всеми силами держалась за милые ее сердцу вещи, которые помогали ей ощущать почву под ногами.
Аллина бабушка тоже упорно сопротивлялась любым новинкам, которые появлялись в их доме. Если мама покупала модный в восьмидесятые стильный журнальный столик, бабушка немедленно накрывала его вышитой салфеткой. На кресла и подлокотники дивана раскладывались вязаные крючком покрывала.
Бабушка до самой смерти спала на перине, которую каждое утро и вечер энергично взбивала. На перьевом чуде одна на другой лежали подушки, верхняя из которых обязательно ставилась треугольником. А сверху на них – о роскошь! – были наброшены капроновые накидки. Когда Аллочка была маленькая, она наряжалась невестой, и из этих накидок мастерила себе фату.
Бабушка ссылалась на то, что новые вещи не в ее вкусе, они неуютные, современные и напоминают о том, что ее молодость прошла. Поэтому никакие уговоры мамы о том, что пора все старье выкинуть на помойку, не помогали.
ebooksa