Партия, дай порулить

– А что ты сидишь впотьмах? – под потолком вспыхнула лампочка. – О, у нас гости?

На пороге стоял самый настоящий богатырь. Алла в детстве смотрела фильм про Александра Невского, его играл бабушкин любимый актер Николай Черкасов. Так вот, пришедший был просто его копией, правда без бороды. «Черкасов» замер на мгновение и уставился на Аллу. Та смущенно потупилась от его пристального взгляда. Это надо же, как назло сегодня и одета, как старая дева, и тени на веки не наложила, и прическа бабская.

– Да вот, сынок, сидим, сумерничаем. А чего свет-то зря палить? Денежки-то с неба не валятся, – заискивающе сказала Зоя Павловна.

– Ну и как зовут твою прекрасную гостью? – спросил «сынок» у матери.

– Дык у нее и спроси. Иди мой руки, будем пить чай.

– Меня Аллой зовут, – представилась Кучинская, почувствовав невероятное волнение, чему очень удивилась. Давно уже никто кроме Селиванова не вызывал у нее такого трепета.

Как только сын вышел, Зоя Павловна, понизив голос, зачастила:

– Ты, девка, только сыну моему не говори, что я к вам приходила. Скажи, что просто пенсионеров обходишь, – договорить она не успела, потому что на кухню вернулся Орефьев.

Алла никак не могла понять, почему этот богатырь вызывает у нее какое-то материнское чувство. Владимир высокий, мощный, того и гляди пуговицы на рубашке оторвутся. Как такого жалеть? А вот Алле хотелось и пожалеть его, и успокоить, и по голове погладить.

– Ну вот и я. Мам, давай чаек. Но только не эту бурду, которой ты Аллу потчуешь, – сказала он, приподняв крышку с заварочника.

Зоя Павловна метнулась к плите.

– Давайте, наконец, познакомимся поближе, – он оседлал стул. Меня зовут Владимир. Я сын Зои Павловны. Работаю фотохудожником. Кажется, все. А теперь вы, милая незнакомка.

Орефьев сказал это уверенно, но как-то безучастно. Вроде и интересуется ею, Аллочкой, а глаза ничего не выражают. Типа, просто вежливость хозяина, и ничего больше.

– А мне сказать особенно и нечего. Я работаю секретарем в частной фирме, – сказала Алла.

– И что же связывает секретаря частной фирмы с пенсионеркой Зоей Павловной? – спросил Владимир.

И снова никакого интереса в голосе.

– Ну что ты привязался к девочке? – перебила его мама, разливая в кружки ароматнейший напиток. Совсем не тот, которым она угощала Аллу полчаса назад. – Она в партии этой новой, у которой такой президент с закатанным рукавом. Завидный такой! Они же сейчас на выборы идут, вот и опрашивают всех, кто чем доволен, кто недоволен. И ко мне пришли, к пенсионерке, узнать, не надо ли чего.

– Вы? В партии? И чем же такая красавица может там заниматься? Разве это женское дело? Я слышал, у вас что-то взорвали, какие-то ваши приемные, если не ошибаюсь. Или это не вас взрывали? – Владимир был, наконец, по-настоящему взволнован.

Алла прислушалась к себе, ей было приятно его беспокойство.

– Это нас взорвали. Мы закрыли «точку», ну ту, что на улице Победы. Еще по телевизору про это много говорили.