Высокий мужчина в элегантном вечернем костюме и его миниатюрная жена в ярко-синем платье учтиво остановились, когда Элиза вежливо спросила:
— Извините, пожалуйста, у вас места случайно не в ложе номер пять?
Элиза протянула им свои билеты, и губа ее расчетливо задрожала.
— Я прошу прощения, но не могли бы вы поменяться с нами местами?
Джентльмен опустил глаза на ее руку.
— Но это ведь...
И в этот момент вступили в ход актерские уловки Элизы. Обернувшись, она беспомощным жестом показала в сторону Веллингтона, стоявшего в толпе и казавшегося абсолютно потерянным в окружении незнакомых ему людей.
— Я знаю, что это замечательные места, но мой муж... — Она всхлипнула. — В общем, у него совершенно ужасный нрав, а я должна была взять билеты в ложу номер пять. — Элиза устремила на них умоляющий взгляд. — Он у меня очень привередливый.
Мужчина посмотрел на Элизу, потом на Веллингтона, взгляд его слегка затуманился, и он спросил:
— Привередливый? Что-то я вас, милая леди, не вполне пони...
Элиза шумно вздохнула и замотала головой.
— Нет, нет. Все в порядке. Просто я должна была попробовать... — Голос ее сорвался. Она почувствовала, как по щекам покатились слезы, и голосом, полным страха и внутреннего содрогания, добавила: — Это только моя вина, и я должна сама нести ответственность за свои ошибки. Благодарю вас.
— Генри, дорогой, — вмешалась его жена, — я уверена, что из ложи этой славной дамы нам все будет прекрасно видно.
— О, мадам, вы так добры ко мне, — ответила Элиза, сжав губы, словно с трудом сдерживая рыдания, — но нет, я оказалась несостоятельна как жена и должна ответить за свои промахи.
Супруги разом вздрогнули. Женщина осторожно взяла Элизу за руку.
— Дорогая, не расстраивайтесь, это всего лишь места в опере.
— Да, но он такой... — Она запнулась и после возникшей очень неловкой паузы вытерла щеку тыльной стороной ладони, добавив: — Такой настойчивый. Но нет, довольно, все в порядке. Я уверена, что и так получу удовольствие от сегодняшнего спектакля. А это будет мне уроком на будущее.
Супруги сочувственно вздохнули. Элиза поднесла к лицу носовой платок, и с губ ее сорвалось сдавленное рыдание, благо тонкая кружевная ткань скрывала коварную улыбку. Элиза обожала свою работу на задании в полевых условиях.
— Отдай ей билеты, Генри, — настойчиво сказала жена.
Плечи мужчины протестующее опустились, но он быстро сдался и протянул билеты Элизе.