— Господа… — коротко кивнул он вместо приветствия. — У меня есть спутниковые снимки территорий бедствия. Разрушения колоссальны…
— Подожди, Джеф, — остановил его Коэн. — Нас интересуют параметры столкновений.
— Да, секунду, — администратор NASA замялся, видимо подбирая необходимый материал. — Так… «Impact Alpha» при ударе вызвал землетрясение в 4,2 магнитуды. Кратер — шестьсот пятьдесят метров в ширину и около трехсот пятидесяти в глубину. Энергия столкновения — чуть больше одной мегатонны. Учитывая размеры кратера, скорость и угол падения, корейский модуль должен быть весом около трех тысяч тонн.
Коллинз и адмирал в недоумении переглянулись.
— C «Impact Beta» сложнее, — продолжил Уэйд. — Мы в первые секунды не успели со спутника снять кратер из-за поднявшейся от взрыва пыли, а потом начался оползень, поэтому точных размеров кратера у нас нет… Но, опять же, — угол падения, скорость и землетрясение в 4,8 магнитуд говорят о том, что вес второго модуля был сравним с первым, то есть около трех тысяч тонн.
— Как это возможно? На орбите! Ни у кого нет носителей такой грузоподъемности, — удивился Брэдок.
— Носителей таких конечно нет… — администратор NASA на секунду задумался. — Но я уверен, если задаться целью, то создать такой вес на орбите вполне реально… При весе одного кубического метра, допустим, железа или стали почти в восемь тонн, три тысячи тонн займут объем триста семьдесят пять кубических метров. Это болванка четыре на четыре на двадцать три метра, которая вполне может вписаться в размеры корейского модуля. В трех модулях станции имелись плавильные установки, питаемые от российского компактного реактора. Эти установки способны генерировать температуру до 2000 °C. Станция работала на орбите уже почти пять лет, в среднем две стыковки тяжелых грузовиков в месяц… По моим прикидкам, корейцы за это время вполне могли доставить на орбиту пять-шесть тысяч тонн железа и наплавить болванки внутри модулей.
— Как наплавить? — спросил Коллинз.
— При современных технологиях плавления в невесомости вполне можно в объеме корейского модуля слой за слоем наплавить квазимонолитную болванку.
— То есть вы хотите сказать, что корейцы отлили на орбите металлические болванки, фактически массивные кинетические боевые блоки, и ударили ими по Йеллоустону и в этот вулкан, название которого я не могу выговорить? — задал вопрос адмирал.
— Господа, господа… — Уэйд поднял руки вверх в непроизвольном защитном жесте. — Я лишь дал вам базовую оценку параметров столкновений и описал некоторые технические возможности. Выводы вы делайте сами. Это, кстати, объясняет, почему ваша ПРО не смогла сбить или хотя бы изменить траекторию объектов. Они были слишком тяжелыми для ваших пятидесятикилограммовых ударных боеголовок. Слишком большая кинетическая энергия. Это также объясняет значительную глубину кратера и то, что модуль ударил о поверхность, не развалившись в атмосфере на фрагменты. Болванки, скорее всего, были в термозащитном кожухе.
— Хорошо, Уэйд, спасибо, — поблагодарил Коэн. — Спутниковые снимки передай FEMA. Если понадобятся, мы найдем их в общей базе данных. Что с русским реактором?
— Отслеживаем. Орбита стабильна. Опасности нет.
— Ты успел эвакуировать центры на восточном побережье?
— Людей и компьютеры — да. Но девяносто процентов оборудования осталось. Часть удалось герметизировать в помещениях — в основном серверы и наиболее компактные устройства, но остальное, скорее всего, погибло. Канаверал, Хьюстон, Воллопс — всё разрушено. Инфраструктуру придется восстанавливать десятилетия, — Уэйд на секунду умолк, затем с экрана обвел всех быстрым взглядом. — А где Президент? Я несколько раз пытался с ним связаться.
— Президент молится, — сообщил Коллинз.
— Боюсь, это уже не поможет, — грустно сказал администратор NASA и исчез с экрана.
Адмирал Брэдок тихо выругался и, глядя в глаза Коэну, спросил:
— Двое суток назад вы из-за корейской станции подняли по тревоге NORAD. Вы о чем-то догадывались?
Коэн, спокойно выдержав тяжелый взгляд, ответил:
ebooksa