Волнолом

Ладонь жгло холодом, рука онемела. Искры метались перед глазами, во рту появился металлический привкус. Чувствуя, что больше не выдержит, Генрих отдернул руку и тяжело поднялся. Его шатало. Казалось, он только что пробежал марафон.

Повесил кочергу на крюк у камина, поставил кресло на ножки. Оглянулся на мертвяка – тот тоже принял вертикальное положение и теперь безучастно ждал.

– Прощайте, барон.

Выйдя из дома, Генрих побрел по улице вдоль ограды. Зачем-то свернул к реке. Долго смотрел на королевский замок, сияющий огнями на другом берегу. Луна висела над правой башней.

Подумалось – хорошо, что барон еще утром отпросился со службы. Его болезнь не свяжут с визитом Генриха. Плохо, однако, что не удалось узнать, куда уехала Сельма. Не к тетке же, в самом деле…

Ведьму не выследишь с помощью чернильного света – для этого нужен ее детальный световой профиль (вроде тех, что хранятся в архивах «тройки»). Но завтра Генрих придумает, как еще ее можно выманить. А сейчас надо поесть и поспать. Первый день в новом мире выдался суматошным.

Глубже надвинув шапку, Генрих пошел к мосту.

Глава 4

Квартира была чужая и незнакомая – две комнаты с желтыми обоями и откровенно убогой мебелью. У стены остывала цилиндрическая чугунная печка. За грязными окнами виднелись каменный переулок и лоскут голубого неба.

Генрих бродил из угла в угол в полном недоумении. Что это за халупа? На гостиницу не похоже, на дом кого-то из знакомых – тем более. Да и нет у него привычки оставаться в гостях с ночевкой. А если бы и была – куда пропали хозяева?

Как он здесь вообще очутился?

Напился вчера до беспамятства? Вздор. Во-первых, похмелья нет, а во-вторых, он по крайней мере запомнил бы повод для возлияний. Да и вообще особой тягой к спиртному Генрих прежде не отличался.

Или у него – расстройство ума? Чем еще объяснить такие провалы в памяти? Он же забыл не только как его сюда занесло, но и как вчера выходил из дома!

Что это, если не сумасшествие?

Страх коснулся липкими пальцами. Желтые стены как будто сдвинулись, потолок опустился, стало трудно дышать. Он в панике выскочил в коридор, схватил полушубок. Ключ торчал в замке, но повернулся не сразу. Генрих терзал его, боясь оглянуться. Что-то надвигалось из-за спины, темное и огромное.

Замок наконец поддался, жалобно щелкнул. Он выскочил за порог, захлопнул дверь за собой. Подпер ее плечом, воткнул ключ в скважину, повернул. Показалось, что там, за дверью, раздался разочарованный вздох.

Еще с полминуты Генрих стоял, напряженно вслушиваясь. Паника отступила, и он осознал всю нелепость своего положения. Выпрямился, надел полушубок, оглядываясь украдкой. Вот был бы номер, если бы вышел кто-нибудь из соседей…

К счастью, все было тихо. Он в полутьме спустился по узкой лестнице – деревянные ступеньки скрипели, перила слегка пошатывались. Выйдя на воздух, прочел табличку с названием переулка – оно ничего ему не сказало. Добрался до ближайшего перекрестка, проводил взглядом чей-то паровой экипаж.

Час от часу не легче – он, похоже, в столице. Почему? С какой стати?

Снова подкрался страх. Генрих отогнал его мучительным усилием воли. Но сохранять выдержку с каждой минутой становилось труднее.