— То есть? — спросил, остановившись, Иван.
— Скажите, ваша аппаратура считается эффективной в вашем искусстве?
— Несомненно,— признал фотограф.— Разумеется, в некоторых деталях сейчас есть машинки и получше, но сверхновые штуки возникают чуть не каждый месяц, за всем не угнаться.
— Сколько цветов способны улавливать ваши камеры?
— По паспорту, кажется, 256 миллионов оттенков. Разумеется, в руках опытного человека, но к ним я отношу и себя.
— Вы имеете для этого все основания,— отозвался методист. Ивану показалось, что он отчего-то грустнеет, хотя разговор был для него интересен.— Но вот что бы вы сказали, если бы разом, без всяких причин эти камеры, вся эта сложнейшая, совершенная и очень дорогостоящая техника стала фиксировать мир без цвета?
— Я бы решил, что у меня в голове образовалась какая-нибудь гематома, которая блокирует способность опознавать и наслаждаться цветом, что я стал в некотором роде дальтоником… Для моей профессии это было бы ужасно, непоправимо, гибельно.
Оказавшись в кафе гостиницы, Самсонов-Ларге уселся в одно из кресел, стоящих у окна, и обычно неприветливая официантка мигом принесла две дымящиеся чашки с отличным кофе, пожалуй, даже с добавками натурального.
— А что бы вы подумали, если бы приборы работали адекватно, а цветов по-прежнему не различали?
— Что у вас в городе свирепствует какая-то страшная болезнь,— Иван мельком улыбнулся,— затронувшая все население.— Подумав, добавил: — В моих глазах это объяснило бы вашу нелюбезность, как следствие болезни… Стоп,— его глаза округлились,— что значит — «приборы работали бы адекватно»?
— Дело вот в чём,— начал методист медленно, не притрагиваясь к кофе,— когда у нас идут дожди, самые обычные по виду и составу воды, самые обыкновенные при приборном их рассмотрении, предположим, с метеоспутников, у нас… В это нелегко поверить, но у нас исчезают… Дождями смываются все краски.
— Я жил тут недолго, всего несколько дней, и могу свидетельствовать своим честным профессионализмом, что они у вас тут, пожалуй, даже слегка более интенсивные, чем в других краях.
— Это происходит за несколько дней до периода дождей. Иногда всего лишь за несколько часов.
Теперь поразмыслить над услышанным решил Иван. Но ни к какому разумному пониманию этого разговора не пришёл.
— Вы перестаёте видеть цвета?
— Некоторое время они остаются, например, во внутренних помещениях домов, иногда до пары недель с момента первого дождя удерживаются на экранах мониторов. Зато потом всё равно… исчезают.
— Так не бывает,— твёрдо произнёс Иван.
— Так было всегда, едва у нас появились эти дожди. Едва котловина моря Удовольствий стала наполняться водой, едва круговорот воды стал принимать настоящие формы. У нас каждый год возникает этот феномен.
— Кто-нибудь его исследовал?
— Разумеется, и даже не одну сотню раз… Нет, пожалуй, если считать, сколько мы сами вбухали в эти исследования, можно говорить о тысячах таких попыток. И каждый раз — безуспешно.
ebooksa