— Послушайте,— Иван вдруг понял, что начинает волноваться.— Да послушайте же!.. Это очень важно, это неслыханно, это… Перевернёт всю экономику вашего городка! Представляете, если кому-то станет известно, что никаких метелей над перевалами зимой не существует… Вернее, они существует, но всё равно преодолимы даже в не слишком мощном флаере, какой использовал я.
— Дальше,— уронил Самсонов-Ларге.
— Да к вам бросятся все сколько-нибудь понимающие люди со всего Марса! И что там — с Марса, к вам начнут прилетать охотники за непонятным из всей системы, вы разбогатеете так, что сможете нанять самых лучших специалистов, сможете организовать, при желании, такие исследования, что чертям тошно станет!
— Вы полагаете?
— Не полагаю, а предлагаю вам объявить, что именно ваш городок является самым странным местом изученной Вселенной, и тогда… Да только за счёт торговли окрестными землями каждый из вас сделается миллионером.
Внезапно он умолк. Потом, вытянув шею, так что она едва не оторвалась от туловища, попробовал выглянуть в окно, как туда смотрел Самсонов-Ларге. И увидел — первые тучи, серовато-голубого ещё цвета. Но в них угадывалось стремление стать серыми, и когда это произойдёт, на эти холмы, на; город и на крошечный кусочек моря у берега прольётся первый в эту зиму дождь.
— Я понял,— с виноватой интонацией проговорил Иван.— Вы боитесь, что именно так всё и случится.
— Да,— коротко согласился методист.
— Возможно, потому что вы все тут старорусские, впрочем, как и я, поэтому… Да, в этом всё дело.
— Возможно,— кивнул Самсонов-Ларге.
— Вы не хотите, чтобы здесь болтались бесчисленные толпы туристов, чтобы окрестные холмы украсили особняки и стилизованные под земное средневековье замки, чтобы сюда каждый сезон прибывали сотни тысяч не очень понимающих людей…
— Потому что тогда среди них может оказаться один, всего лишь один… Который не увидит того, что видим мы. И тогда дожди могут не вернуться. Или не вернётся то, что они с собой приносят.
— Это настолько…— Иван проглотил внезапно возникший в горле комок, он вдруг испугался.— Чудесно?
— Это то, без чего ни один из нас уже не может жить,— спокойно сказал методист.— Вы — фотограф, вы поймёте, когда увидите.
— Я уже видел на фотографии… Очень красиво,— отозвался Иван.— Хотя я не понимаю, почему её поместили перед парикмахерской.
— Она стоит там просто так, но когда в городе много туристов, а для нас уже сотня человек — много, приходится её снимать. Понимаешь,— методист не заметил, как перешёл на «ты»,— вдруг кто-нибудь догадается?
— Об этом невозможно догадаться… И всё-таки,— Иван стал решительным, как ледокол, когда он врезается в особенно крупное ледяное поле,— когда придут дожди, я буду снимать.
— Пока мы не поймём, что это ничего не испортит, мы вполне можем арестовать твою аппаратуру,— как оказалось за соседним столом сидел пресловутый рейнджер.
Самсонов-Ларге поморщился.
— И что потом? Ты застрелишь его или пришьёшь дело, которое потянет на пожизненный срок? Всё равно не существует такого заключения, при котором ему запретили бы разговаривать с юристами.
ebooksa