Новые марсианские хроники

— Но воды нет.

Лейя смотрела на прозрачный борт, на призрачные ледяные уступы, под которыми медленно проходила гравитационная барка. Ледяные глыбы прилегали друг к другу плотно, как седая рыбья чешуя. Слои пемзы и туфов, жёлто-бурое битое стекло палагонитов. Вода, наверное, пряталась глубоко под каменными слоями. Так было не всегда. Но теперь это было так. Ледники подпирают каждый склон. Достаточно излиться лаве из кратера и вода вновь наполнит каналы.

3

— Ты умеешь это читать?

Севр улыбнулся и указал на крошечный прибор-переводчик.

Лейя разочарованно отвернулась. Звёздные узоры на полупрозрачных внутренних перегородках барки напоминали наплывы сухой плесени. Как слова Севра. Обжигая на Земле, они не трогали на Марсе. И она не понимала, почему? Ну, почему слова Севра превращались на Марсе в мёртвый язык, начинали отдавать пылью? Она не хотела этого. Я полетела бы дальше, подумала она, лишь бы изменить это. Я ненавижу мёртвые планеты и пустоту между ними, ещё более мёртвую, но я полетела бы гораздо дальше, только бы понять, почему слова Севра остывают.

— У него есть имя?

— Если ты о Лоцмане, то приближённо его имя звучит как Пта.

— И он откликается на такое нелепое имя?

— Если захочет. Говорят, такое случалось. Но сам я так думаю. Уверен, это просто легенда.— Севр как бы уколол её.— Я никогда не слышал такого от людей, которые разговаривали бы с ним сами. Всегда из третьих-четвёртых рук. Честно говоря, мы даже не знаем, марсианин ли это?

— Если нет, то кто? — испугалась Лейя.

— Не знаю,— пожал он плечами.— Некий артефакт. Флуктуация. Сгусток некоего разума, материализовавшегося в такой странной форме. Всего лишь электромагнитное облачко.

— А мы разве не такие?

— Мы без обмана,— покачал он головой.— Мы созданы природой, и знаем это. У нас есть твёрдые доказательства нашего земного происхождения. А Вечный Лоцман просто водит барки по каналам Марса. Может, он водил их тут и тысячи лет назад, а может, появился в одно время с нами. Может, он всего лишь тень, наведённая неведомо кем, даже нами.

Он улыбнулся:

— Зачем ты таскаешь с собой этот календарь? Ты же знаешь, на Марсе он ничему не соответствует.

Лейя не ответила.

Она бережно погладила белую хризантему.

Может, она и похожа на тонкие ледяные цветы Марса, но она живая и не растает под живыми лучами Солнца. И радужная бабочка не изменит своей формы, хотя, к сожалению, никогда не взлетит. Я не могу понять, куда уходит тепло из голоса Севра? Он улыбается, но это неправильная улыбка. Мне нужно чудо. Самое обыкновенное. Мне нужен знак. Она провела кончиком язычка по пересохшим губам. Я не хочу уподобляться мёртвой планете. Лейя молча смотрела на нежную колючую белизну инея, всё гуще садящегося на камни. Я не хочу, чтобы Севр превратился в ледяной полупрозрачный призрак. Я не люблю воспоминаний, ненавижу мертвецов, которых, может, никогда не было. Мне нужны живые руки. Пусть даже грубые.

— О чём он думает?