Цветные карандаши

Артюр, взяв бутерброды с собой, за обе щеки уплетал их на улице. Он направлялся в свою любимую писчебумажную лавку в Сен-Жермен-де-Пре. Он предпочитал ее всем остальным, потому что только там, за полгода изучения рынка сбыта, у него покупали цветные карандаши. А если подумать, так она, может, и единственная во всем Париже торговала карандашами Клюзеля. И вполне вероятно, что в тот день, когда исчезли цвета, туда доставили их карандаши.

Юбки стали еще короче, и чуть ли не все женщины на улицах расхаживали в красном и розовом, провоцируя тем самым у мужчин новую волну эпидемии кривошеи. И машины тоже притягивали взгляды. «Феррари», «лянча», «альфа-ромео» – восхитительные красные итальянки проплывали перед глазами. Перед красным светофором стояли, урча моторами, два сверкающих автомобиля. В ту же секунду, как загорелся серый, оба сорвались с места. Водители явно мерились тестостероном.

Унылую и слегка старомодную обстановку пустой писчебумажной лавки оживляли лишь разбросанные здесь и там пятнышки красного и розового. Женщина лет сорока, которую он никогда раньше не видел, восседала за старым облупленным прилавком. Она выглядела не совсем здоровой. К тому же накрасила губы розовой помадой, – тогда как вся одежда на ней была красной… Какая безвкусица, подумал он, тут же вспомнив, что на нем самом сегодня коричневый ремень и черные ботинки. Но у меня-то, по крайней мере, этого не видно, утешился он, украдкой поглядев на свои ботинки и убедившись, что их оттенок серого лишь чуть темнее, чем у ремня.

– Скажите, пожалуйста, мсье Кафьеро на месте?

– Он… очень… занят, – с трудом переводя дыхание, ответила продавщица.

– Я – Артюр Асторг, от «Гастона Клюзеля», и хотел бы выкупить у вас партию карандашей, которые мы вам поставили и которые утратили цвет.

– А вы не могли бы зайти чуть позже? – удалось наконец выговорить продавщице.

– Может, вам вызвать врача?

– Нет, все в порядке.

– Хорошо, я постараюсь зайти завтра, – вздохнул Артюр, поворачиваясь к двери.

– Нет, погодите! – неизвестно откуда заорал мужской голос.

Хотя нет – он шел из-под прилавка. Невидимая сила откатила назад кресло на колесиках с сидящей в нем женщиной, и перед Артюром появился затылок мсье Кафьеро, стоящего на коленях перед своей преданной соратницей. Та начала наливаться краской так безудержно, что вскоре цвет ее лица достиг примерно той же степени насыщенности, что и ткань ее блузки. Розовый цвет помады теперь еще больше выбивался из ансамбля. Она поспешно одернула юбку.

– У меня в подсобке около пятидесяти коробок, – с интонацией «бизнес превыше всего» оправдывался хозяин лавки перед своей подчиненной. – Я распродал все красные и розовые карандаши поштучно, – обратился он теперь уже к Артюру, – но вы можете возместить мне стоимость коробок и всех остальных карандашей.

– Вам должно быть известно, что Клюзель разорился, и я пришел к вам только из-за своего добросовестного отношения к работе и с личным предложением. Я покупаю их у вас за один евро.

Хозяин лавки побежал в подсобку и тотчас вернулся с большим картонным ящиком, наполненным металлическими коробками карандашей бренда «Гастон Клюзель».

– Я очень ценю ваш поступок. Согласен на евро за карандаш. Аньес, подсчитайте, пожалуйста.

– Мы друг друга не поняли. Я предлагаю вам символическую сумму в один евро за то, что избавлю вас от всех этих карандашей.

Продавщица незаметно и плотоядно подмигнула начальнику и прикусила губу.

– Хорошо, забирайте все за один евро и уходите отсюда, – вздохнул хозяин лавки, сгружая свой короб на руки Артюру, но не отводя взгляда от груди своей прелестной сотрудницы.

Артюр не ожидал, что так легко сторгуется.