За шесть дней пребывания в Нью-Йорке Фрэду Маннистеру не удалось повидаться с дядей. Он тщетно заезжал к нему и в контору и на дом; каждый раз ему заявляли, что мистер Брайт либо еще не приехал, либо только что уехал. Поэтому Маннистер принял приглашение на обед: это был самый первый способ поймать, наконец, Генри Брайта. Он хотел сговориться с ним относительно имущественных дел. Многого, вероятно, отец не оставил ему: старый ученый не умел зарабатывать денег. Единственным наследием должна быть, по- видимому, маленькая ферма в Дакоте, построенная еще дедом Фрэда. Отец его, ничего не смысливший в сельском хозяйстве, сдал ферму своему другу детства Джо- натату Смиту и оставил в своем распоряжении только две комнаты, в которых ежегодно проводил четыре летних месяца. Фрэд Маннистер собирался навестить старика Джонатана, надеясь разузнать от него подробности болезни и смерти отца. Вспомнил Маннистер и трех детей Смита, товарищей его детских игр. Лауренс, который был приблизительно одного возраста с Фрэдом, уехал в город лет семь тому назад. Франк и Дэзи должно быть оставались на ферме. Фрэд Маннистер, которому становилось все больше не по себе в Нью- Йорке, с радостью думал о встрече со старыми друзьями. Там, на маленькой ферме, где все полно воспоминаний об отце, от почувствует себя опять дома.
Желая поговорить с Генри Брайтом наедине, он позвонил незадолго до назначенного часа. Старый Томас радушно встретил его:
— Ну и бал же сегодня будет, мистер Фрэд, — с гордостью объявил он. — И все в вашу честь.
— Бал? — с удивлением повторил Маннистер. — Миссис Брайт писала мне, что я встречусь с несколькими старыми друзьями.
— К обеду приглашено пятьдесят человек, мистер Фрэд, а на приеме будет еще около ста.
— Черт возьми!
— Я покажу вам столовую, мистер Фрэд. Она так роскошно сделана!
Старик провел Маннистера прямо в столовую Северного Полюса.
Маннистер вспыхнул от негодования. Несколько смельчаков, может быть безумцев — отважно рискуя жизнью, предприняли путешествие, чтобы ценою страданий и лишений принести пользу науке, человечеству, а свора позолоченных бездельников, героев банков и трестов, обращают все это в детскую игру, досужую забаву, в комедию, которая позволит им лишний раз щегольнуть своим богатством.
— Настоящий лед, мистер Фрэд, — важно заявил старый Томас.
Маннистер кусал себе губы. Затем, несмотря на свое негодование, улыбнулся.
— Дайте мне листок бумаги и карандаш, — попросил он, большими шагами направляясь в вестибюль.
Старый Томас поспешил исполнить просьбу. Маннистер торопливо написал несколько слов миссис Брайт: он выражает искреннее сожаление, что не может присутствовать на обеде, по предпочел бы вернуться в настоящие снега полярных стран, чем провести этот вечер в обществе, среди которого наиболее приятны ему белые медведи. Затем, схватив пальто и шляпу, он попросил Томаса передать записку миссис Брайт и поспешно вышел, не замечая первых гостей, уже входивших в вестибюль.
Так случилось, что обед на Северном Полюсе, устроенный в честь вернувшегося героя, состоялся в отсутствии последнего.
Из чувства ли пережитого накануне возмущения или из тоски по единственному человеку, в чьей дружбе он не сомневался, но Фрэд Маннистер не мог больше оставаться в Нью-Йорке. На следующее же утро, уложив чемодан, он с первым поездом уехал в Олив, небольшой городок в Южной Дакоте. Перед отъездом он попытался было поговорить по телефону с Брайаном О’Кийфом, но на все его вопросы испуганный детский голосок твердил: «Я ничего не знаю».
Часов в десять утра в гостиницу «Савой» явился О’Кийф и узнал, что его приятель уехал. Пока он, стоя в вестибюле, записывал адрес Маннистера, к гостинице подкатил автомобиль. В вестибюль вошла стройная молодая девушка и нетвердым голосом спросила — дома ли мистер Маннистер?
— Мистер Маннистер уехал с утренним поездом, — заявил швейцар.
— Уехал?! — взволнованно повторила девушка, — уехал!
Большие темные глаза умоляюще взглянули на швейцара.
ebooksa