Память, что зовется империей

– Их разжигают цветоносцы, да.

– Обязательно пользоваться языком пропаганды Тридцать Шпорника, Сорок Пять Закат?

– Приношу свои извинения, ваше превосходительство. В основном ответственность за провокации солдат несут агитаторы Тридцать Шпорника со своими фиолетовыми значками.

– Благодарю, – сказала Девятнадцать Тесло. – Полагаю, в чем-то хорошо, что твои стихи, Три Саргасс, желает петь только Тридцать Шпорник, а не вся народная масса. Возможно, мы сохранили их преданность. Но не уверена.

– Кто – «мы»? – спросила Три Саргасс, и Махит почувствовала у себя в костях эхо: «Что входит в тейкскалаанское понятие „мы“»?

– «Мы» – это те, кто хотел бы видеть Шесть Путь на троне солнечных копий до конца его жизни.

– Я готова в этом поклясться, – сказала Три Саргасс. – Прямо здесь, если пожелаете. На крови.

Это был старинный тейкскалаанский обычай – из тьмы веков, со времен еще до того, как империя охватила множество континентов, не говоря уже о планетах. Для удачи, для доказательства. Чтобы присягнуть на верность или обязать человека. Кровь в чаше, всех участников, и затем эту чашу опустошают в подношение солнцу.

– Какой традиционализм, – сказала Девятнадцать Тесло. – Махит – а ты поклянешься?

«Ты когда-нибудь клялся?» – тихо спросила Махит Искандра в мыслях.

<Один раз, – ответил тот, и Махит вспомнила длинный извивающийся шрам на его руке, ниже места, где Десять Перл вколол шприц с ядом. – Шесть Путь спросил, готов ли я ему присягнуть, и я ответил, что не буду к нему привязан, что если буду служить, то хочу служить свободно и так, как умею, – но вот лгать я ему не буду никогда, и в этом поклялся>.

«А я буду привязана?»

<Ну, сама и узнаешь>.

– Несите чашу, – сказала Махит, и та появилась по мановению руки Девятнадцать Тесло. Маленькая медная посудина и короткий стальной нож, которым, могла представить Махит, Девятнадцать Тесло владела свободно. Коготь, а не нож. Три Саргасс взяла его за рукоятку и прижала к кромке указательный палец, порезав так, что кровь налилась быстро и закапала в чашу. Махит пришлось труднее; рука с ножом тряслась, но кромка оказалась микроскопически тонкой и порезала практически без усилия и боли. Девятнадцать Тесло была последней. Их кровь смешалась – вся одного красного цвета.

По самой старой версии обычая, знала Махит, они бы выпили содержимое чаши. Вот тебе и брезгливость тейкскалаанцев по отношению к поеданию мертвых. Они поедали еще живых.

– Да правит его сиятельство Шесть Путь, сколько дышит, – сказала Девятнадцать Тесло, и Махит с Три Саргасс эхом повторили за ней.

Ничего не произошло. Почему-то Махит чего-нибудь ожидала; что кровавая жертва волшебная, или священная, или…

<Или как в стихах>, – закончил Искандр, и она была вынуждена согласиться.

Короткая безмолвная передышка. Затем Девятнадцать Тесло встала, подняла кровоточащий палец подальше от своего костюма и сказала:

– Перевяжемся, а затем, госпожа посол, асекрета, полагаю, мы отправляемся к императору.