Память, что зовется империей

– Чтобы прийти к этому решению, Искандру потребовались годы, ваше сиятельство, – выдавила она. – Подарите мне честь еще одного вечера в вашем обществе, прежде чем я приду к своему.

– Значит, ты бы еще хотела сюда вернуться.

Еще бы. Она на личной аудиенции с императором всего Тейкскалаана, и он бросал ей вызов, и принимал ее всерьез, и принимал всерьез ее предшественника, да и как ей могло это не нравиться? Это нравилось, даже несмотря на всеуныние.

Сказала же она только:

– Если вы согласны меня принять, ваше сиятельство. Мой предшественник явно… вас заинтересовал. Возможно, так случится и со мной. И вы делаете мне большое одолжение – тем, что говорите без экивоков.

– Ясность, – сказал Шесть Путь, все еще улыбаясь той очень лселской улыбкой, из-за которой хотелось улыбнуться ему в ответ во весь рот, заговорщицки, – не есть добродетель риторики. Но все же имеет свои применения, верно?

– Да. – В этом смысле их разговор был самым ясным с самого прибытия Махит в Город. Чтобы успокоиться, она сделала вдох, – расправила плечи, стараясь не подражать языку тела Искандра и не отражать императора, – и клюнула на предложенную разговорную наживку: – С вашего любезного позволения я продолжу проигрывать в риторике, ваше сиятельство: зачем вам понадобились наши имаго-аппараты? Большинству людей вне станций имаго-линии кажутся весьма… необъяснимыми. В лучшем случае.

Шесть Путь закрыл и снова открыл глаза: долгое, затянутое моргание.

– Сколько тебе лет, Махит?

– Двадцать шесть по тейкскалаанскому летоисчислению.

– Тейкскалаан пережил восемьдесят лет мира. Три твоих жизни вместе взятых с тех пор, как одна часть мира пыталась уничтожить все остальное.

Каждую неделю приходили сообщения о пограничных стычках. Всего несколько дней назад в системе Одилии подавили откровенный бунт. Тейкскалаан не жил в мире. Но Махит показалось, она поняла, на какой разнице акцентировал внимание Шесть Путь: эти стычки несли войну вовне вселенной, в нецивилизованные края. Его слово «мир» означало и «город». То же самое слово, что происходило от глагола, означающего «правильное действие».

– Это долго, – признала она.

– И так должно продолжаться, – сказал император Шесть Путь. – Я не могу позволить, чтобы сейчас мы сбились с шага. Восемьдесят лет мира должны быть началом, а не утраченной эпохой, когда мы были гуманнее, заботливее, справедливее. Ты понимаешь?

Махит понимала. Все очень просто, неправильно и ужасно: это страх оставить мир без истинного и мудрого руководства.

– Ты видела моих наследников, – продолжал Шесть Путь. – Так представь же вместе со мной, посол Дзмаре, какая поистине выдающаяся гражданская война развернется в их срок.

* * *

Во внешних чертогах Дворца-Земля не было никого, кроме Три Саргасс, которая с трудом поднялась на ноги, когда раздвигающаяся диафрагма дверей сплюнула обратно Махит.

– Ты что, уснула? – спросила Махит, жалея, что сама не может прилечь на диване хотя бы на десять минуток.

Три Саргасс пожала плечами. Под тускло-золотым освещением зала ее смуглая кожа казалась серой.

– Получила, что хотела?