Снова послышался голос воеводы, он приказывал всем свободным от непосредственной защиты стен стрельцам бежать к пролому.
«Как это оказалось возможным? – подумал Степан. – Пушками такую стену не возьмешь. Подкопа со стороны реки сделать невозможно…»
Потом он вспомнил о том, как бывалые стрельцы рассказывали о таком способе: во время штурма специальная группа людей, которых всеми силами прикрывают, подкатывает пороховые бочки к крепостной стене и устраивает взрыв. Дело это очень опасное и ненадежное. Попробуй, подберись вплотную к обороняемой стене крепости! Сто раз успеют тебя расстрелять из луков и пищалей, а потом еще и кипящей смолой обольют, так что жив не останешься. Но даже если доберешься до стены и устроишь взрыв, то ведь взрыв должен быть очень мощным, чтобы достичь какого-то результата. Сразу несколько пушек с порохом – заряд немалый. А направить его невозможно. Так что взрываешь огромный заряд и при этом не знаешь, в какую сторону пойдет взрыв. А если в твою? Задание если не для смертников, то для чрезвычайно храбрых людей. Для тех, кому жизнь не дорога.
Пороховой дым стал рассеиваться, а следом за этим начала оседать каменная и кирпичная пыль, поднятая рухнувшим участком стены. Из пролома показались нападающие. Изнутри, в крепостном дворе, их уже ждали изготовившиеся к отражению атаки стрельцы. Горели запалы пищалей, сверкали обнаженные сабли и заостренная сталь бердышей – грозного стрелецкого оружия. В свете факелов метались люди.
Из пролома рванулись в бой нападающие. Они лезли по камням рухнувшей стены, перепрыгивая через завалы. И как они выглядели!
«Это не ливонцы, – успел подумать Степан. – И не шведы».
Никогда он не видел такого! Воины были в железных кирасах и панцирях, а поверх были надеты белые полотняные безрукавки с изображением прямого черного креста. В крепостной пролом рванулись рыцари-монахи Тевтонского ордена!
«Вот для кого жизнь не дорога, – ответил на свой собственный вопрос Степан. – Вот кто устроил взрыв, рискуя жизнью, и кто сейчас первым идет в бой! Это тевтонцы!»
Теперь стало понятно, что происходит. Тевтонцам и вправду было нечего терять. Эстляндская земля с городами Ревель и Дерпт была их единственной страной, из которой им некуда было отступать. Католический Тевтонский орден оказался зажатым между протестантской северной Германией и Россией, исповедующей восточное христианство по греческому обряду. Помощи тевтонцам ждать было неоткуда, отступать им было со ставшей родной земли некуда, а сдаться они не могли. Да царь Иоанн по прозванию Грозный и не стал бы принимать капитуляции у заклятых врагов Греческой церкви.
В Ливонской войне каждый бой для рыцарей-тевтонцев был как последний. Они шли в него сомкнутыми рядами, с черными крестами на груди – не на жизнь, а на смерть.
Началась сеча: стрельцы вступили в схватку с тевтонцами. Рассветало, первые проблески утренней зари прорвались сквозь затянутое тучами небо и осветили кровавый бой, кипевший вокруг ивангородской крепости. В холодном воздухе мелькали бердыши, лезвия сабель, и слышались хрипы умирающих…
– Держаться! – яростно кричал со стены воевода Хованский, размахивая тяжелым палашом. – Слышите? Держать пролом!
Сбоку от тюремной ямы послышался топот копыт – это выводили из конюшни и седлали лошадей.
Оседавший пороховой дым, которым был окутан двор крепости, проник и в яму, отчего воздух сделался удушливым. Ветер сюда не достигал, а пороховые газы заполнили пространство. Узники закашлялись.
– Эй, капитан! – послышался сверху голос, казавшийся поначалу незнакомым. – Капитан, вы здесь? Отзовитесь, мы ничего не видим.
Кричали по-немецки, так что, кроме слова «капитан», Степан ничего не понял. Понял только, что обращаются к нему, и лишь спустя миг догадался, что это был голос Франца фон Хузена – младшего из баварских братьев.
Впрочем, и без всяких слов было предельно понятно: настал последний и единственный момент, когда возможно спасение от неминуемой смерти. Этот миг пройдет стремительно, он промелькнет и больше не повторится. И пропустить его нельзя.
Они закричали все вчетвером! Орал Василий, вопил Степан, пронзительно визжал Лаврентий, и им вторил очнувшийся от ступора Лембит…
Наверху Франц рубил деревянную решетку попавшимся под руку топором. Альберт, склонившись, светил ему догорающим факелом. Вниз летели щепки, слышались хруст дерева и грубая баварская брань. Спустя минуту в образовавшуюся брешь просунулась всклокоченная голова Франца и его протянутая рука.
Оказавшись на свободе, бывшие пленники огляделись. Нелегко было в первые мгновения разглядеть, что происходит. Еще не совсем рассвело, и в рассветном сыром тумане повсюду виднелись лишь огни факелов, костры и мечущиеся по двору крепости люди.
ebooksa