Ладно, – успокаивала она себя, забравшись в ванну и блаженно раскинувшись в ней. – Ладно, придется Благородному Дому Чэнь хорошенько раскошелиться, чтобы сохранить тайну писем.
А у Благородного Дома Чэнь красненьких больше, чем у кота волосков».
Обняв колени руками, Кейси сидела на подоконнике в своей спальне, где горел лишь маленький ночник над кроватью, и окидывала унылым взглядом улицу пятью этажами ниже. Даже в эту позднюю пору – а шел второй час ночи – проезжая часть была забита машинами. Низкое небо подернулось дымкой, ночь выдалась безлунной, так что огромные неоновые вывески и колонки иероглифов казались ярче обычного, лужи поблескивали красным, синим и зеленым, и даже уродливое становилось сказочно прекрасным. Окно было открыто, и Кейси вдыхала ночную прохладу, глядя на парочки, торопящиеся прошмыгнуть между автобусами, грузовиками и такси. Многие, несмотря на поздний час, направлялись в холл нового отеля «Ройял Нэдэрландз», чтобы перекусить в европейской кофейне: она тоже заходила туда на чашечку кофе перед сном с капитаном Джанелли, пилотом их самолета.
«Здесь все так много едят, – праздно думала Кейси. – Господи, и сколько же здесь людей… Сколько нужно рабочих мест, а их так мало. И так мало кто пробивается наверх, чтобы воссесть на куче денег. И это непременно мужчина. И все стремятся попасть туда, остаться там… но для чего? Новая машина, новый дом, новый мебельный гарнитур, новый холодильник, новое неизвестно что…
Жизнь – длинный-предлинный счет. И „зелени“ никогда не хватает, чтобы расплатиться по всем счетам, не говоря уже о покупке собственной яхты или личного кондоминиума где-нибудь в Акапулько или на Лазурном Берегу – даже чтобы съездить туда туристом.
Терпеть не могу летать туристическим классом. Первый класс стоит тех денег, что за него просят. Во всяком случае, для меня. А еще лучше – личный самолет, гораздо лучше, но не хочется думать о Линке…»
Она ужинала наверху с Сеймуром Стайглером, и они обсудили все детали грядущей сделки, в основном юридические – это его занимало больше прочего.
«Нужно, чтобы комар носа не подточил. С иностранцами лишняя осторожность никогда не помешает, Кейси, – повторял он. – Они играют не по старым добрым правилам, принятым у янки».
Сразу после ужина она оставила его, сославшись на уйму работы. На самом деле все уже было сделано, и она, уютно устроившись в кресле, стала читать, очень быстро. «Форчун», «Бизнес уик», «Уолл-стрит джорнэл» и несколько специальных журналов по бизнесу. Потом выучила еще один урок кантонского, оставив на закуску роман Питера Марлоу «Чанги».
Потрепанную книгу в бумажной обложке она обнаружила вчера утром в книжном киоске посреди переулочка чуть севернее гостиницы. Пришлось поторговаться, что доставило Кейси громадное удовольствие. Сначала заломили цену в двадцать два гонконгских доллара. Кейси сторговалась до семи пятидесяти пяти – меньше полутора американских. Довольная собой и своей находкой, она пошла дальше, глазея на витрины. Неподалеку оказался современный книжный магазин, на витрине которого были выставлены альбомы с видами Гонконга и Китая. Внутри на стенде стояло три экземпляра «Чанги» в мягкой обложке. Новых, и всего по пять долларов семьдесят пять центов.
Кейси тут же стала костерить надувшую ее старуху-продавщицу. «Но ведь старая карга ничуть не надула тебя, – напомнила она себе. – Просто она торгуется лучше. В конце концов, ты совсем недавно радовалась, что свела ее прибыль к нулю, а, видит Бог, этим людям прибыль нужна».
Она смотрела вниз на поток машин, движущихся по Натан-роуд. Сегодня утром она прошла пешком по этой улице до Баундэри-роуд[80] – примерно мили полторы. Это было одно из мест, которые она наметила для себя посмотреть. Баундэри-роуд оказалась ничем не примечательной – такое же оживление, толпы людей, кричащие рекламные щиты, – вся исключительность ее состояла в том, что в 1997 году все севернее Баундэри-роуд, до самой границы, возвращалось Китаю. Все. В 1898 году англичане взяли в аренду на девяносто девять лет земли от Баундэри-роуд до реки Шэньчжунь[81], где должна будет проходить новая граница, вместе с несколькими прилегающими островами.
– Ну не глупость ли это, Питер? – спросила она у Марлоу, случайно встретившись с ним в фойе отеля во время чаепития.
– Сейчас кажется, что да, – задумчиво сказал он. – А тогда? Да кто его знает? Тогда это, видимо, было очень здравое решение, иначе бы так не сделали.
– Да, но, боже мой, Питер, девяносто девять лет – это так мало. О чем они только думали?.. О чем они думали, скажите на милость?
– Да. И такое приходит в голову. Сейчас. А в те времена? Тогда стоило британскому премьер-министру рыгнуть, как по всему миру прокатывалась волна потрясения. Вся разница в том, кто правит миром. Тогда британский лев еще не растерял своего величия. Что такое крохотный кусок земли для тех, кто владеет четвертой частью мира? – Она вспомнила, с какой улыбочкой он это сказал. – Тем не менее жители Новых Территорий взялись за оружие. Конечно, дело кончили миром. Все уладил тогдашний губернатор – сэр Генри Блейк[82]. Он не пошел на китайцев войной, а повел с ними переговоры. И в конце концов старейшины деревни согласились подставить другую щеку при условии, что наряду с английскими будут действовать их законы и обычаи, что, по желанию, суд станут вершить по китайским законам и что Коулун остается китайским.
– Так что же, местных жителей здесь до сих пор судят по китайским законам?
– Да, по историческим законам – не по законам КНР. Поэтому английские мировые судьи должны разбираться в конфуцианских законах[83]. А они, вообще-то, очень сильно отличаются от наших. Например, китайские законы подразумевают, что все свидетели будут лгать, потому что ложь и сокрытие истины – их долг, а вот долг судьи состоит в том, чтобы найти истину. Ему нужно быть этаким Чарли Чанем[84] от юриспруденции. Люди цивилизованные не дают показаний под присягой – мол, буду говорить только правду, – у них таких варварских обычаев нет. Они считают, что с нашей стороны просто безумие делать подобное, и я не уверен, что они не правы. У них есть немало обычаев, которые могут показаться и безумными, и разумными – как на это посмотреть. Вы знаете, что по всей колонии закон позволяет иметь больше одной жены – если ты китаец?
– Вот молодцы!
– Многоженство действительно дает определенные преимущества.
ebooksa