Никта

— Играем десять партий по старым правилам. Если я проиграю хоть одну, вы получите все мое имущество. Если я выиграю все десять, наоборот, заберу все, что у вас есть, даже последнюю монетку, завалявшуюся в кармане. Сами карманы вместе с одеждой и обувью на вас, так и быть, сможете оставить при себе.

— Это что, шутка?

— Я куда серьезнее, чем вы в тот момент, когда взялись обвинять меня в обмане.

Уверенность американца дрогнула.

— Или это блеф, или вы безумец, — сказал он.

— Есть и третий вариант. Вы поднимаете свои телеса с моего кресла прямо сейчас, и в этом заведении больше никогда не будет вашего гамбургерно-кока-кольного духа.

— Чисто теоретически, вам может повезти десять партий подряд. Давайте… двадцать партий.

— Да хоть пятьдесят, — невозмутимо отвечал Рауль. — Но что это, задний ход? Что, боитесь?

Его последняя фраза прозвучала так схоже с тем, как Джейсон сам произнес ее минуту назад, что ему почудилось, будто бы он слышит свое эхо.

— Десять так десять. Я принимаю ваше пари! — воскликнул он.

Вдруг Джейсон понял, что давно не говорит тихо, и к тому же не слышит музыку и прочие разговоры; да и спор их с Раулем уже не приватный. Он посмотрел в зал — все были поглощены их пари.

Американцу вспомнился фильм-ужастик, в котором герой вдруг осознал себя посреди бала враждебной нечисти, до того момента принимая происходящее за обычный маскарад. Джейсон будто оказался в том ужастике, почувствовав себя в замкнутом чужеродном мире, что каким-то непостижимым образом скрывался посреди Орлеана. Что за нелегкая понесла его сюда, а потом гнала еще два дня подряд?

Он не удивился бы, если бы вся эта размалеванная готическая тусовка сорвала свои позерские наряды, обнажив под юбками хвосты, а под перчатками — дьявольские лапы.

В данный момент единственным желанием Джейсона было уйти и больше никогда не возвращаться. Здравый смысл американца вдруг воспрянул, закричав в самый центр его мозга, что никакой нечисти не бывает, зато бывают опытные, прожженные мошенники, и глупо пытаться обыграть такое ворье на его же территории.

Но пути назад не было: он уже согласился.

Василь

Четыре с половиной года назад.

Потрепанный плакат на стене зазывал в кино на фильм о мальчике-волшебнике, соседний — о новом реалити-шоу «Бой ясновидцев». Ох уж эти смертные! Чтобы их впечатлить, нужно летать на метле или, закатив глаза, загробным голосом вещать о призраке чьей-то бабушки.

Чем, собственно, маг отличается от простого человека? Простой человек бежит туда, куда повернет его реальность, маг сам поворачивает рельсы реальности в нужную сторону, пусть даже для этого придется резать барана на чердаке. Сил Василя, как мага, хватало на то, чтобы обеспечивать себе безбедное существование, не болеть, не попадаться грабителям поздним вечером, таким, как этот — сумрачный и настороженный вечер российской глубинки.

Он мог бы с легкостью выходить на контакты с другими существами, не-людьми, что зовутся призраками, полтергейстом, домовыми и другими представителями потустороннего народца, мог, но не хотел. Он мог бы видеть будущее, но зачем заглядывать в будущее тому, кто строит его сам?

На обратном пути судьба снова подала ему знак. Стая собак пронеслась мимо, оглушительно лая. Бродячие псы часто больны, но можно достать хорошую, холеную собаку. Он займется этим в день ритуала.