Собрание сочинений. Врата времени

– Мы могли потерять все, – сказал он жене, – если бы мальчишка не уронил свой фонарик. Наша новая страна добра к нам… А теперь – теперь, Эва, пришла пора рассказать Беле, кто он…

© Перевод на русский язык, Вязников П.А., 1994

Питер Филлипс

Грезы – дело святое

В семь лет мне попалась книжка о привидениях. Наутро я в слезах прибежал к отцу.

– Они гнались за мной, па, – всхлипывал я. – А я не мог бежать, и остановить их нельзя было, у них клыки и когти, как в книжке, а проснуться я тоже не мог, па, хотел и не мог!

Папа пробурчал пару теплых слов о любителях забывать разные книжки там, где бегает малышня, потом взял мою ручонку в свою большую лапу и повел меня на пастбище (в нем было гектаров двадцать пять – самое подходящее место для такого разговора).

Отец мой был человек умный, всю жизнь проработал на земле и потому многое понимал в людях. Те, кто близок к природе, мудры – ведь все человечество, в конце-то концов, обязано своим существованием хорошей земле.

Папа уселся на пень и показал мне большой револьвер. Теперь я знаю, что это был тяжелый служебный кольт 45-го калибра. Тогда он мне показался огромным. Я видел раньше дробовики и спортивные ружья, но из ЭТОГО надо было стрелять одной рукой. Тяжелый он был – жуть! Он мне всю руку оттянул, пока папа учил меня, как его держать.

Папа сказал:

– Он убивает, Пит. Он может все остановить – и на этом, и на том свете. Он убивал львов, и тигров, и людей. Если правильно прицелиться, он уложит взбесившегося слона. Поверь мне, сын, ты и во сне не встретишь ничего, с чем бы мой Билли не справился. С сегодняшнего дня он будет приходить в твои сны, так что тебе больше нечего бояться.

И он сумел сделать так, что эти слова впечатались в мое подсознание. Отдача у кольта была такая, что за полчаса стрельбы рука у меня разболелась до самого плеча, зато я видел, как тяжелые пули пробивают двухдюймовую тиковую доску и стальной лист. Я смотрел в прицел, нажимал курок, меня отшвыривало отдачей, и в мешке пшеницы появлялась дыра размером с кулак!

В ту ночь Билли спал у меня под подушкой. Засыпая, я гладил прохладный и такой надежный курок…

Когда появились страшилища, я почти обрадовался: я их ждал. Билли был со мной – полегче, чем днем (может, во сне моя рука выроста), но такой же мощный. Грохнул выстрел, и сразу два страшилища упали, а остальные бросились наутек.

Потом я гонялся за ними, хохотал и стрелял от бедра.

Папа не был психиатром, но он нашел отличное средство от страха: загнать в подсознание кусочек здравого смысла, подтвержденного опытом.

Двадцать лет спустя тот же принцип был применен вполне научно, чтобы спасти разум (и, вероятно, жизнь) Маршема Красвелла.

– Ты о нем слышал, конечно? – спросил Стивен Блэкистон, мой бывший товарищ по колледжу, а ныне психиатр.

– Более или менее, – сказал я. – Фантастика научная, ненаучная, заумная… Читал кое-что. Чушь.

– Не все. Эта – первый сорт, – он кивнул на свои книжные полки. У Стива личный офис в новеньком Госпитале ментальной терапии, Пентагон, округ Колумбия. И все полки заставлены фантастическими журналами: сотни и сотни ярких корешков.