Сам я ни единожды не сорвался, но что такое нервная трясучка, мне объяснять не надо. Всякий раз меня изводил чертов мандраж, и я от него так и не избавился.
Ты не каппех, если не летал в капсуле.
У нас в ходу байка (а может, и быль) о десантнике, который осматривал парижские достопримечательности. В Доме инвалидов он увидел саркофаг Наполеона и спросил у охранника:
– Что это?
Француз возмутился:
– Месье не знает? Это усыпальница
Обдумав услышанное, каппех поинтересовался:
– А сколько у него прыжков?
Почти наверняка это выдумка. Там рядом большая доска с пояснительным текстом. Но хохма хорошо отражает мировоззрение нашего брата десантника.
Вот и закончился курс обучения.
Читаю написанное и вижу, что я почти все пропустил. Крайне мало рассказал о нашем оружии, умолчал о трех днях, когда мы, все бросив, помчались тушить лесной пожар, не упомянул об учебной тревоге, которая на самом деле была боевой, только нам об этом сказали уже после отбоя. Опустил тот случай, когда ветром унесло кухонную палатку. И я вообще не уделил внимания погоде – а она, поверьте, очень важна в жизни пехотинца. Но важна она, лишь пока ты мерзнешь или мокнешь, а после вспоминать о ней не захочется. Можно взять параметры погоды из календаря и воткнуть их практически в любой день твоей службы – наверняка подойдут.
В начале учебного периода полк имел две тысячи девять человек личного состава. Выпустилось нас сто восемьдесят семь. Погибло четырнадцать; один был казнен, его имя вычеркнуто из списков. Остальные – кто сам уволился, кого вышвырнули «за упречное поведение», перевели в другие войска, комиссовали и так далее.
Майор Мэллой произнес короткую речь, мы получили свидетельства об окончании учебки, в последний раз прошли парадным строем, и полк был временно расформирован, знамена отправились на хранение. Через три недели новая пара тысяч шпаков соберется в лагере имени Карри, чтобы из толпы превратиться в воинскую часть.
Согласно свидетельству, я теперь был «рядовым специалистом», то есть мог носить буквы «РС» вместо «РР» над личным номером.
Поистине, это был замечательный день.
Самый лучший в моей жизни.
Дерево свободы нужно поливать время от времени кровью патриотов…
«Рядовым специалистом» я себя считал до того дня, когда доложился о прибытии на корабль. Ну, так вроде завышенная самооценка не запрещена никаким законом.
Вижу, я еще ни словом не обмолвился о том, как Земная Федерация перешла из состояния «мир» в состояние «военная угроза», а потом в «войну». Сам я едва замечал эти перемены. Когда отправился служить, был «мир», то есть нормальное состояние; по крайней мере многие в это верили, да и с чего бы им не верить? Пока я находился в лагере имени Карри, возникла «военная угроза», но и это прошло мимо моего сознания. Меня тогда больше беспокоило, что думает капрал Бронски о моей стрижке, о чистоте мундира, о содержимом ранца и успехах в боевой подготовке. И на порядок важнее было мнение сержанта Зима о подобных вещах. К тому же «военная угроза» – это по сути все еще «мир».
А «мир» – ситуация, когда ни одному гражданскому нет дела до военных потерь, если они не настолько велики, чтобы о них кричали газетные заголовки, или если в их число не попал близкий родственник этого гражданского. Правда, я так и не нашел в истории отрезка времени, когда «мир» царил повсюду.