— Ну, ты и глазастый! — расцвёл Петро и перекрестился. — Газанём! Согреемся! Галю помянём!
Все повеселели. Юрий слышал радостный хоровод их мыслей: Михайлыч пустит в тёплую хазу, будет ништяковая хавка да ещё и с пойлом — жизнь иногда улыбается и таким смурякам. Никто и не догадывался, что деньги появились на тротуаре не случайно. Кроме Гоши, конечно, но ему было всё равно. Юрий тоже немного сшакалил, телепортировав эти пиастры из кармана шедшего мимо бизнесмена, встречающего своего компаньона, который боится летать самолётом. Он эту жалкую тысячу и за деньги не считает — так, какая-то сдача, о которой он и не вспомнил потом. А для этой ватаги она — волшебный подарок судьбы. И Юрия.
Покупки делать доверили, конечно же — Юрию. Предварительно почистив щепкой его одежду он выглядел наиболее приличным из них и не вызывал подозрений при расчёте на кассе крупной купюрой. Петро ходил по магазину рядом с ним и, шмыгая носом, шёпотом подсказывал ему наилучщий ассортимент. Естественно, отдавая предпочтение крепким напиткам. Юрий не возражал, но взял также и всякой калорийной еды: колбасы, консервы, сыр. Петро только крякнул от досады, увидев такое мотовство. "Сколько пузырей ещё могли бы затарить!" Василий, судя по задумчивому виду с которым он отирался возле очереди к кассе, помогал покупателям облегчить свои карманы от пиастров. Гоша в магазин не пошёл, поджидая их у входа. Но вот они вышли — Юра, неся сумки с покупками, впереди, ватага за ним. Но их у него тут же отобрал с понёс Василий, поскольку нетерпеливый Петро чуть не выхватил из одной пузырь с водкой.
— Уж лучше я торбы понесу, чем потом тебя, — заявил он.
— Трубы горят! — виновато ответил тот.
— Ничо, скоро затушишь.
Они, миновав несколько кварталов, подошли к старой пятиэтажке и тихо проникли в разбитое полуподвальное окно. Тёмное пространство встретило их затхлым ароматом. Гоша зажёг что-то в руке и, освещая пространство, пошёл впереди. На полу блестели лужи — очевидно, из-за протечек, стены были в плесени, но зато трубы отопления, занимавшие большую часть пространства, источали благодатное тепло. Попетляв меж труб, они, наконец, узрели отдалённый тусклый свет. "Прямо как Маргарита, идущая на бал Воланда", - усмехнулся Юрий. И вот они вошли в некий закуток, в котором толпились люди, скудно освещённые свечным огарочком, прилепленным к кирпичу стены.
Юрий сразу понял, кто здесь Михайлыч. Это был толстенный мужчина в куртке безразмерного объёма, который сидел на табурете, положив на стопку кирпичей забинтованные ноги. Штанины брюк были аккуратно подкатаны выше колен. Вокруг него расселись — на кирпичах, пеньках и на корточках — пять пропитых, заросших щетиной и бородами людей с явным отсутствием прописки на лице и признаками хронического алкоголизма.
— Что ты мне лепишь, чудило? — зычно басил Михайлыч. — Не принёс ничо на кон — так канай отсюда!
— Манехо есть, Михайлыч! Невезуха сёдня — мало бутылок сдал! — шамкая ртом, бормотал худой и пропитый, но ещё довольно крепкий мужичок в вязаной шапочке, надвинутой на глаза. — Я по чесноку, Михайлыч! Вот, глянь, бала есть!
И он торопливо выложил на импровизированный стол — из доски и кирпичей — хлеб с отломанной горбушкой и пару помятых яблок. — Я завтра достачу, Михайлыч! Зуб даю!
— Ты, Коляныч, жучара! — сверкнув водянистыми глазами, повысил голос Михайлыч. — От тебя спиртной духан! Пивка, небось, врезал? А то и водяры!
— Не-не, Михайлыч! — ныл Коляныч. — Это в бутылке пиво не допили! Да ты чо! Зуб даю, Михайлыч! Я завтра наверстаю, вот те крест! — криво махнул он грязной рукой. — Я ж всегда как штык, Михайлыч!
— Последний раз! Понял? — оборвал тот его причитания.
Остальные равнодушно переговаривались. На столе уже лежали какие-то растрёпанные свёртки и пакетики, очевидно уже одобренные Михайлычем.
— Ну, а вы кого ещё приволокли? — уставился на вошедших этот грозный мужчина. — Стукача? Или голубчика в розыске?
— Да не, Михайлыч, это просто малахольный бажбан, — пояснил Петро, торопливо выкладывая на стол продукты и четыре бутылки водки. — Память у него отшибло. Глянь, Михайлыч — чо мы приволокли для обчества! Это он проставляется!
— Малахольный? А ты, значит, скорая помощь? — покосившись на подношения, неодобрительно спросил Михайлыч. — А я — мать Тереза, что ль, дающая приют всем проходимцам? Мне и вас, алкашей, хватает! Вот вы где у меня! — стукнул он себя по горлу. — Гоша ваш своей кришной уже всю плешь проел, а вы ещё одного малахольного приволокли!
— Так он же на общак дал! Ты глянь сюда! — будто только сейчас вспомнив, полез в карман пальто Петро. — Вот, пятерик! — протянул он, бережно разгладив, пятисотку.
— А! Это другое дело, — смилостивился Михайлыч, сунув её в карман. — Ладно, пусть покантуется. Пока! — выставил он вверх указательный палец. — Поняли? Если приварка не будет, пусть ищет себе другую хазу. — И повёл носом в сторону Юрия. — Чую, проблемы с ним будут.
ebooksa