Зов предков

22
18
20
22
24
26
28
30

— Нужно что-то делать — иначе нас сейчас всех принесут в жертву! — закричал Орлов и выхватил у солдата, что стоял рядом, и трясся, как осиновый лист, многозарядное ружье с барабанной системой Кольта.

Потапов развернулся ко второму служивому, но тот, видимо, был тертым воякой, поскольку, если и смутился, то только в самом начале, а сейчас тоже вздернул ружье и, нацелив его на быкоглавого монстра, произнес:

— Давайте прикончим эту мразь, ваше благородие!

Орлов кивнул, и они разом спустили курки. Пули устремились к чудовищу: одна, высекая искры, чиркнула по серебристой кирасе, другая скользнула по могучему плечу. Монстр взвыл. Из плеча на пол упало несколько капель крови, а это означало, что древний бог все же уязвим. Вот только кровь его не была алой, как у всех рожденных под этим небом, а имела голубоватый оттенок. В следующую секунду прозвучали новые выстрелы, но быкоглавец вдруг ударил боевым трезубцем об пол, и вокруг него образовался сияющий пузырь, от которого тут же отлетели все пули.

— Что это, мать твою, такое? — выпучил глаза Орлов.

— Какая-то защита, — произнес Волков, все еще сжимающий рыдающую мисс Фокс.

— А ну отойдите! — раздался вдруг голос Дрейка. Английский лорд стоял на своих двоих, но видок у него был изрядно потрепанный. В одной руке Алистер держал факел, а в другой черный круглый предмет.

— Ну не опять же, — в сердцах сплюнул Владимир, поняв, что это бомба, взрыв которой никогда не приносил ему ничего хорошего.

В следующую секунду Дрейк поджег фитиль.

— А теперь молись, древний бог! Если, конечно, у тебя есть кому молиться, — грозно закричал Алистер и кинул бомбу в монстра.

Все бросились в стороны. Владимир, держа Аманду за руку, отскочил за третий, пока не вскрытый, саркофаг, но все же увидел, как черный кругляш с горящим фитильком, крутясь в воздухе, долетел до древнего бога, но не попал в него. В самый последний момент из раскрытого гроба вдруг взметнулась рука и схватила бомбу, а затем и второй монстр поднялся наполовину, только на этот раз маска его оказалась головой медведя, да и серебряная кираса выделяла вовсе не мускулистую фигуру, а гибкий женский стан.

«Ну, здравствуй, мой волк! — вдруг раздался в сознании чарующий женский голос, который Владимир слышал и прежде, когда лежал в обморочном состоянии на этом же самом саркофаге еще в прошлый раз. — Я рада, что ты привел сюда людей, и пробудил нас, пусть и не желая того сам!»

Волков в страхе сглотнул, похоже, кроме него слова богини никто не слышал, и они предназначались только ему.

А фитиль тем временем догорал. Вот он уже почти достиг основания кругляша, но в этот самый момент медведеголовая вдруг откинула бомбу в сторону. Она отлетела и ударилась о потайную дверь, отделяющую коридор от зала гробницы. И тут прозвучал взрыв.

Осколки камней, золотые монеты и драгоценности, все полетело в стороны. Комнату заволокло дымом и запахло порохом, а когда дым рассеялся, Владимир увидел, как в гробницу одна за одной вползают наги.

— Вы обманули нас-с, — зашипела предводительница змей. — Вы пробудили их-с, и за это вы умрете! Ш-ш-ш. Умрете-с вместе со своими богами!

С этими словами наги бросились в атаку.

Орлов тут же развернулся к новым противниками и начал стрелять, солдат, что постарше, сделал то же самое. Их пули попали в нескольких монстров. Одна из наг упала, другая, раненая в плечо, не остановилась, а так и продолжила быстро ползти на людей. Но у самых границ обороны ее остановил Потапов, завладевший саблей молодого служивого, он со всего маху рубанул по змее и снес ей голову.

Владимир выпустил Аманду из рук и взялся за шпагу. «Настало время встретиться лицом к лицу со старыми знакомыми», — подумал он. Но в этот момент с криком на него кинулся тот, о ком Волков и думать забыл. Граф Рябов сорвался с места и атаковал молодого дворянина быстрым выпадом. Лишь какое-то древнее звериное чутье помогло Владимиру избежать смерти, в самый последний момент он отпрыгнул назад, но все же ощутил холодную сталь острия шпаги противника на своей щеке.

— Что ты делаешь? — возопил Волков, хватаясь за царапину на щеке. — Мы ведь оба погибнем, если сейчас станем выяснять отношения между собой!