Я приподнимаю бровь, но Рамона предостерегающе качает головой. Я смотрю ей в глаза.
– Ты уверена, что это необходимо?
– Да.
У меня сводит живот. Без электроники? Жуть какая. Просто кошмар: я считаю, следовательно, существую. Я готов раздеться, но вот без мультипроцессора оказаться – просто невыносимо. Это как попросить мага сдать волшебную палочку или политика – больше не врать. «Насколько я ей доверяю?» – думаю я, а потом вспоминаю вчерашний вечер – беззащитный миг на балконе над морем.
– Ладно. – Зажимаю кнопку; телефон тренькает, диод на нем гаснет. Без электроники. – Что теперь?
– Иди за мной.
Рамона берет полотенце, закрывает багажник и направляется в сторону пляжа. За время моего отсутствия она сняла саронг: теперь я не могу оторвать глаз от гипнотического покачивания ее ягодиц.
Под ногами у нас мелкий белый песок, и растительность скоро уступает место открытому пляжу. Впереди виднеется скальный выступ, где разложили подстилки загорающие туристы; на воде ловят ветер виндсерферы. Огромное теплое море вздыхает всякий раз, когда легкие волны лениво разбиваются о риф. Рамона останавливается и наклоняется вперед, снимая сначала нижнюю часть, а потом и верх бикини. Затем смотрит на меня:
– Ты раздеваться будешь?
– Но это же общественное…
У нее в глазах пляшет проказливый огонек.
– Так что? – Она выпрямляется и целенаправленно поворачивается ко мне. – Ты такой милый, когда краснеешь!
Я кошусь на ближайших туристов. Полное отсутствие одежды на паре средних лет подсказывает мне ответ.
– Так это нудистский пляж!
– Натуристский. Ну давай, Боб. Все будут на тебя пялиться, если ты не разденешься.
Никто меня не учил, как говорить нет прекрасной обнаженной женщине, которая просит меня раздеться. Кое-как снимаю плавки и очень стараюсь сосредоточиться, чтобы не сосредотачиваться на ее выразительных формах. К счастью, это Рамона. Она ослепительно красива – не важно, из-за чар или нет, – но это даже пугает. Примерно через минуту я понимаю, что мне не грозит позорно демонстрировать всем стояк, и начинаю расслабляться. В чужой монастырь и так далее.
Рамона петляет среди медленно подрумянивающихся тел – я с неудовольствием отмечаю, сколько голов приподнялись и повернулись ей вслед, – и обходит потертый ларек, в котором продают мороженое и холодные напитки. Здесь народу меньше: пляж сужается. Рамона подходит к воде.
– Так, подойдет. Запомни это место, Боб. – Она расстилает на песке полотенце, а потом протягивает мне водонепроницаемый мешочек. – Это для твоего телефона: повесишь на шею. Мы идем купаться.
– Купаться?
«Голышом?»