Дженнифер Морг

– Понятно.

Ее пальцы постукивают по скрипичному футляру. Энглтон не спускает с них глаз.

– Видите ли, речь не о моих занятиях, – уклончиво начинает она.

– Разумеется.

Несколько секунд Энглтон молчит.

– Говорите прямо, что вы обо мне думаете, Доминика.

Доминика – Мо – направляет на него испепеляющий взгляд.

– Нет, спасибо. Если я возьмусь за это дело, вы опоздаете на следующую встречу. – На миг она замолкает, а затем спрашивает с обманчивой мягкостью полицейского, который выводит подозреваемого на признание: – Почему вы это сделали?

– Потому что это было необходимо. Или вы полагаете, что я бы отправил его в поле из одной своей прихоти?

На секунду Мо почти теряет самообладание: взгляд у нее такой, что можно поджигать бумагу.

– Мне очень жаль, – тяжело добавляет Энглтон. – Но это было неожиданное ЧП, а Боб оказался единственным подходящим агентом, которого можно было отправить в кратчайшие сроки.

– Не может быть! – Доминика смотрит на черную ткань, которой накрыты папки на столе. – Я все знаю про ваши уловки. Если вы вдруг забыли.

Энглтон неловко пожимает плечами.

– Как можно? Вы совершенно правы, и мы чрезвычайно вам обязаны за содействие в той ситуации. Но тем не менее… – Он смотрит в стену у нее за спиной, на белый прямоугольник, который служит экраном для проектора. – Мы имеем дело с кодом АЗОРЫ СИНИЙ АИД, а Боб – единственный допущенный к полевой работе агент, который, с одной стороны, достаточно компетентен, чтобы решать поставленные задачи, а с другой – знает достаточно мало, чтобы, хм, сыграть роль с полной самоотдачей. Вы, дорогая моя, не смогли бы выполнить это задание: вы слишком хорошо информированы, даже если оставить в стороне другие аспекты этого дела. То же касается и меня самого, и Эндрю, и Дэвидсона, и Фосетта, и всех других кандидатур, которые предложил нам отдел кадров на поисковой фазе операции. И хотя у нас достаточно сотрудников без доступа к АЗОРЫ СИНИЙ АИД, большинству из них недостает подготовки для этой работы.

– Тем не менее. – Рука Мо сжимается на грифе скрипичного футляра. – Я вас предупреждаю, Энглтон. Я знаю, что вы запутали Боба с убийцей из Черной комнаты, и мне известны последствия. Я знаю, что, если кто-то не разрушит их суперпозицию в течение следующего миллиона секунд, он не вернется, по крайней мере не вернется самим собой. И меня не устроят обычные оправдания вроде: «Он оказался единственным круглым колышком, который входил в эту дырочку, это было необходимо в интересах национальной безопасности». Вам лучше сделать так, чтобы он вернулся живым и в одном теле. Или я пойду к Ревизорам.

Энглтон настороженно смотрит на нее. Профессор О’Брайен – одна из очень немногих людей в этой организации, которые могут решиться на такую угрозу, и одна из еще меньшего числа тех, кто способен ее исполнить.

– Не думаю, что в этом возникнет необходимость, – медленно говорит он. – Дело в том, что я согласился с вами встретиться, потому что намеревался подключить вас к следующей фазе операции. Вопреки впечатлению, которое могло у вас сложиться, я не считаю Боба разменной фигурой. Тем не менее мне кажется, что вы позволяете своим чувствам к нему влиять на свою оценку связанных с этой операцией рисков. Я полагаю, вы не откажетесь помочь ему вернуться целым и невредимым?

Мо резко кивает:

– Вы знаете, что не откажусь.

– Хорошо, – Энглтон косится на дверь, затем хмурится. – Алан, кажется, опаздывает. Это на него не похоже.