Ула шуршала травой, слушала пение птиц, понятия не имеющих, что вокруг — город! И не абы какой, а Эйнэ, столица княжества Мийро, крупнейшего среди известных травнице.
Без каких-либо странных ощущений в душе Ула добралась до дворца. Растёрла лодыжку, покусанную крапивой. С любопытством осмотрелась. Перламутровый мрамор выстилал площадь с опустевшей чашей фонтана посредине. Правее и левее главного входа размещались беседки. По фасаду дворца под крышу поднимались искристо-белые колонны, а по их верху, на лиственный узор был пущен зелёный с молочными прожилками камень. Крыша у дворца — медная, замшело-зелёная… Все окна средней части — в медных дорогих переплётах, стеклянные от пола до полотка. За окнами смутно виден огромный зал, наполненный солнцем. Крыша над ним особенная, со стеклянными вставками.
Лестница дворца широка, князю на зависть. Ступени белее снега, ни трещинки — ни следа затёртости. Только наглая трава кое-где пробует втиснуться в волосяной зазор кладки.
Ула снова поклонилась. Робко погладила перила и стала подниматься по краешку широченной лестницы. Семь ступеней… и вот он — вход. Надо лишь миновать пространство от колонн до дверей, которое вроде бы именуется галерея, и так оно широко — никак не назвать крыльцом! Карета проедет.
Стучать в двери оказалось бесполезно, никто не услышал, не открыл. Зачем? Не заперто, а только воров и гостей всяко не приходится ждать или опасаться.
Внутри дворца Улу первым обнаружил старый слуга. Так удивился, что не посмел возмущаться. Долго щурился, рассматривал…
— Он пустил бы тебя, у него глаз-то намётан, — решил, наконец, слуга.
— Прощения прошу, кто пустил бы? — поклонилась Ула.
— Хозяин настоящий. Граф мой, сам Рэкст багряный, — грустно и гордо слуга выговорил титул и имя, дождался, покуда утихнет эхо. Сгорбился и смахнул слезинку. — Он понимал в людях, душегубец. Ох, крепко понимал! Сгинул, зараза, будто помер. Мне весть не шлёт и приказ не выдаёт. Мне! Чтоб ему… чтоб так же маяться.
Слуга постучал себя кулаком в грудь, утрамбовывая, уминая боль… покряхтел, отвернулся и побрёл прочь. На вопрос, где искать Лию, махнул рукой, не оборачиваясь. Ула поняла направление, зашагала по просторному коридору, рассматривая статуи, оружие и картины в золотых рамах, драгоценные шёлковые шторы в нишах и на окнах… пыль по углам, паутину под потолком и в тенях, сор на полу.
Коридор тянулся вдоль бального зала. Выводил в правое крыло, если смотреть снаружи на главный вход.
В пристройке было теплее, уютнее и чище. Обжитое место пахло каминным дымком и пригорелой кашей. Да, в первый день уже был запах пригорелого. А ещё кто-то суетился, охал… Ула по звуку отыскала спальню. Там, у кровати под балдахином, бестолково метался граф Тан хэш Гост, нынешний хозяина дворца. Сплетни прибавляли к его праву на наследство незаконное происхождение от беса и то ли изнасилованной им княжьей жены, то ли вовсе — от волчицы лесной.
— Ох… — граф увидел гостью и от неожиданности уронил ложку. — Вы смогли войти? Вы, должно быть, лучший в мире человек. Или, скорее, не человек? Простите… я растерялся.
Тан поклонился. Было странно звать графом рослого молодца с грустными глазами ребёнка. Весь он казался задичалым, совершенно как парк и дворец… Одет в поношенные кожаные штаны, рубаху серого льна без вышивки. Босой, встрёпанный, глаза красные — не спал… Неумело толчется, пытаясь подогреть чай на переносной жаровне. Бутыль с кипятком заготовил и уложил в кресло, а ноги у Лии мёрзнут под одеялом — она ведь без сознания, ей совсем худо.
Первым делом Ула привела Лию в сознание и разобралась с заваркой трав вместо чая. Затем бесцеремонно вынесла горшочек с горелой кашей вон из комнаты и оставила в коридоре — всё меньше запах. Наконец, села на край кровати и тронула руку Лии, по испарине на лбу, по цвету кожи и ещё сотне неуловимых иным признаков подозревая…
— Я оказалась слабой. Скажут, что сбежала, — Лия виновато глянула на травницу. — Матушка, многие скажут, что вас прислал Лофр, ваш визит для его репутации сейчас…
— Ещё до моего появления репутация хэша стояла крепче памятника на главной площади, — безмятежно отмахнулась Ула. — Бояться сплетен? Разве таков мой Лофр? Ты молчи, силу береги. Не к пользе метаться. Я видела тебя дней десять назад, в вечер перед тем днём. Решила: дождусь Сэна, ему скажу, он ведь захаживает к нам до рассвета, учит Омасу бою на мечах.
— Учит? Не знала, — смутилась Лия.
— Теперь-то куда как попозже его поздравлю, уж он так надеялся, так ждал… — Ула искоса глянула на хозяина дворца. — Ребёночка.
Тан уронил чашку, которую недавно наполнил и теперь студил, дуя на отвар и обжигая пальцы, ведь он взял чашку с отбитой ручкой… Значит, с утра уже ронял, — подумала Ула. Выбрала на подносе целую чашку — благо, там три в запасе — влила отвар на донышко и покрутила, быстро остужая. Лия замерла белее подушки, не моргала даже!
ebooksa