– Кроме того, вы должны носить при себе это.
Кирш достал из кармана и протянул Роману стальной медальон, изображающий Богоматерь с младенцем.
– Радиомаяк. Гольц его не заметит, а мы все время будем в курсе ваших перемещений.
– Он его не заметит, пока я одет, – возразил Роман, надевая медальон и пряча его под рубашку. – А если я буду голый? На доброго католика я совсем не похож.
– Постарайтесь не раздеваться, – посоветовал Кирш.
Он вручил Роману мобильный.
– Пользуйтесь для связи этим телефоном. Наш номер записан. Надеюсь, вы не заставите нас волноваться.
Роман промолчал, думая о том, что все эти ухищрения по меньшей мере смехотворны.
Но пока он соглашался на все. Главное, чтобы их наконец отпустили. И он смог заняться своими прямыми обязанностями. То есть бегать, стрелять и не умирать до тех пор, пока чувство долга не даст ему на это согласие.
– Ну, кажется, все? – спросил Кирш.
– Вы забыли о третьей вещи, – улыбнулся Роман.
– И что же это?
– Никакой слежки.
Кирш переглянулся с господами из Совбеза.
На человека в черном он старался без крайней нужды не смотреть.
– Но почему? – спросил он несколько повышенным тоном. – У нас прекрасные специалисты. К тому же вас подстрахуют. Разве это плохо?
– Ваших специалистов Крохин вычислит в минуту, – возразил Роман. – И это может привести к таким последствиям, что никакая страховка не понадобится.
– Но это против всех инструкций! – запротестовал Кирш, возмущенный тем, что его полностью отстраняют от дела, за которое он несет полную ответственность.
– Каких инструкций? – снова улыбнулся Роман.
– Наших, черт побери, инструкций! – взорвался Кирш.