Шульгина окружили взволнованные солдаты. Смущенно и сочувственно заулыбались ему.
– Товарищ лейтенант, опять неприятности?
– Опять вы им не угодили?
– Да нет, ребята, – лейтенант проглотил в горле комок, – все в порядке.
– Какое в порядке! – Матиевский возмущенно замахал руками. – Вас тут взысканиями кормят – это, что ли, в порядке? Да мы все пойдем в политотдел…
– Да уж… Поломаете стулья, разнесете столы, – Шульгин улыбнулся. – Ладно. Мне не привыкать. А вы, ребята, под этот пресс головы не суйте. Иначе и вам такие ярлыки наклеят – не отмоетесь.
32
Орловская рота уходила с «Зуба». Уходила не спеша, гордо подняв головы. Солдаты оглядывались на черный камень. Махали ему рукой.
– Прощай, старик. – Матиевский кивнул камню с сожалением. – Жаль, что мы с тобой чайку не попили. Нету чая. А так бы погрели твои бока дымком.
– Пламенный привет духам, – Богунов подмигнул «Зубу». – Оставлены для них подарочки. Прощальный салют…
– Давай, старик, не шатайся, – крикнул кто-то из отходящей цепи.
– Бока не простуди, – махнул рукой другой солдат. – Не жарко тут у тебя. Сквозит…
– И не скалься больше, «Зуб» ты наш ненаглядный. А то опять придется свинцовые «пломбы» ставить.
Орлов шагал рядом с Шульгиным. Широкий орловский лоб блестел на солнце. Глаза скрылись в прищуре, тонкие морщинки пробежали к вискам.
– Слышал, слышал… Крепко достал тебя начальник. Демагогом обозвал, – Орлов коротко рассмеялся, язвительно продекламировал:
Добавил серьезно:
– А ведь зарежет нам наградные. Будем носить ордена из г…на.
Шульгин упрямо взмахнул головой:
– Ничего… Останутся воспоминания… Это дороже орденов. На таких высотах становится ясно, настоящий ты человек или так – видимость одна.
Он улыбнулся, и Орлов заулыбался ему в ответ.