Концентрация смерти

22
18
20
22
24
26
28
30

– Здесь я тебе не дядя, а господин штурмбаннфюрер. И это не просьбы, а приказ.

Фридрих дрожащей рукой потянулся к кобуре, вытащил пистолет.

– С этого начинать? – спросил он, глядя на крайнего в ряду.

– Можно и с него, – комендант уже стоял за спиной у племянника, сверлил взглядом затылки пленных.

– Один, два… – нерешительно принялся отсчитывать Фридрих, делая частые шажки. – … девять… – и тут наступила заминка, ствол пистолета смотрел в затылок вжавшего голову в плечи осужденного.

– Десять, – подсказал Гросс. – Забыл счет? После девяти всегда идет десять.

Фридрих не мог найти в себе силы, чтобы выстрелить.

– Десять, – напомнил комендант, схватил племянника за руку с пистолетом, помог ему нажать на спуск.

Следующего десятого Фридрих пристрелил уже сам, без помощи многоопытного дяди Вильгельма.

Прохоров пытался угадать, с какой стороны ряда, в котором он лежал, начнет свое черное дело комендант. Один вариант сулил ему жизнь, другой – смерть. От того, куда понесут ноги пьяного Гросса, зависело все, что Михаил мог назвать своим будущим.

Вильгельм расстрелял еще одну обойму, перезарядил оружие, осмотрелся.

– А ты чего улыбаешься?! – крикнул он лежавшему через ряд от него пленному. – Посчитал, что десятым не окажешься? Думаешь, седьмым лежишь, и уцелеешь? Так я сейчас правила поменяю. Начиная с тебя, каждому седьмому мозги вышибу.

Хлопнул выстрел. Пленный, уже поверивший в свое спасение, был застрелен. Теперь счет у коменданта пошел семерками, а у Фридриха по старинке – десятками. Высчитать что-либо наперед стало невозможно.

– …десять.

– …семь.

Отсчет мертвецов звучал совсем рядом. Фролов лежал, уткнувшись лицом в землю, и молчал. Прохоров оглянулся. Фридрих выстрелил в очередного пленного, подошел к ряду, где лежал Михаил, слева.

– Один, два, три… – начал Калау свой отсчет.

«Все, это конец», – мелькнула в голове у Прохорова мысль, и он инстинктивно втянул голову в плечи…

– Фридрих, – окликнул племянника комендант.

– Да, господин штурмбаннфюрер, – с готовностью отозвался лагерный медик и опустил пистолет.