Концентрация смерти

– Сталь в кислоту бросим, и водород пойдет? – уточнил Фролов.

– Сталь не подходит. Для этого цинк нужен.

– У нас только немного обрезков оцинкованной жести есть. Но этого же мало будет? – упавшим голосом произнес Прохоров.

– Цинк в лагере имеется в достаточном количестве, и я знаю, где его взять, – уверенно проговорил Кузьмин. – За нашим бараком, где штабель шпал лежит, стоит ящик. Немцы народ аккуратный и педантичный. Они батареи от фонариков охраны отдельно в тот ящик складывают, раз в три месяца за ними приезжают и забирают на переработку.

– Откуда знаешь? – спросил Прохоров.

– Однажды пришлось их в машину грузить. Наковырять цинка из батарей минутное дело. К тому же инструмент у нас есть.

– До них добраться надо, – напомнил Прохоров. – Выход из барака прожектором освещается. Нас с вышки заметят.

– А если подкопом выбраться? – предложил Кузьмин. – Он как раз рядом со штабелем шпал проходит.

Часов ни у кого не было. Но пленные научились определять время по внутреннему ощущению. Было где-то около двух ночи. Да и выбора не оставалось, завтрашнее утро вполне могло стать последним в жизни беглецов. Взялись за работу. Прохоров пробился наверх через четверть часа. Грунт уже не доставали, просто разровняли внизу подкопа.

Михаил высунул голову. Место оказалось удачным, лучи прожектора, блуждавшие по лагерю, сюда не доставали. Деревянный ящик, сколоченный из досок, сиротливо жался к стене склада. Оставалось надеяться, что последний раз электролитические батареи забирали давно.

– Есть в наличии, товарищи, полный комплект, – прошептал Прохоров, открыв крышку.

Впопыхах забыли прихватить с собой ведро, поэтому батареи рассовывали по карманам, завязывали в сброшенную одежду.

Фролов с Кузьминым остались в мастерской, торопливо потрошили батареи, срезая с них цинк. Прохоров взялся затащить в подкоп бидон с кислотой. Ползти было трудно, местами лаз сужался до того, что приходилось наклонять бидон, рискуя облиться кислотой. В подкопе по-прежнему царила вонь, дышать было почти невозможно. Придавала сил лишь мысль о скором побеге или же… о позорном провале его попытки.

В тупик, как оказалось, успело просочиться изрядно дерьма, но Михаил не стал тратить время на то, чтобы присыпать его песком, он поставил бидон прямо в него – поближе к концу лаза – и открыл крышку. В глубине подкопа уже полз Кузьмин, тащил с собой срезанный цинк.

– Должно хватить, – сказал он, передавая Михаилу мешок. – Сыпь быстрей, а то, если рванет раньше времени, то нас здесь с тобой и похоронит.

– Ползи назад, я сам все сделаю.

– Какая разница? Уж лучше тут погибнуть, чем потом на виселице.

Прохоров стал сыпать кусочки цинка в бидон пригоршнями, тут же пошла реакция. Кислота забурлила, пошли пузырьки.

– Прямо газировка какая-то у нас получается, – Михаил всыпал остатки цинка, поправил приплавленную к дощечке свечу, ее огонек и должен был подорвать гремучую смесь водорода с воздухом.

Кузьмин передавал Михаилу опущенные в подкоп мешки с песком из пожарного ящика. Тот загораживал ими лаз, подпирал дощечками. О конспирации уже никто не беспокоился. Скрыть то, что пленные выбирались из барака через подкоп, было уже невозможно. Утро все бы расставило по местам, стоило подойти поближе к складу.