Муса, словно и ждал этого момента, добавил примирительно:
– Но учитывая сложное положение сегодняшнего дня и нехватку бойцов в моем подразделении, я властью, данной мне партией и правительством, откладываю приведение справедливого приговора в исполнение и даю вам возможность искупить свою вину кровью, сражаясь с врагом в рядах народных мстителей. В дальнейшем компетентные органы определят ваше будущее в соответствии с заслугами. Вы согласны вступить в наш отряд?
Один уркаган сказал другому шепотом:
– Во, пургу батька гонит. Будто у них есть из чего выбирать?
Произнесено это было шепотом, но услышали все.
– Конечно, согласны, – с облегчением выпалил Фролов.
Муса глянул на Прохорова.
– И я согласен, – без особого энтузиазма добавил он.
– Официальные заявления напишете в отряде, когда прибудем на место. Не время разводить бюрократию. Поверим на слово. Возвратить им вещи, – приказал он уркаганам.
К ногам беглецов легли их пожитки, даже ножи с резцом. Все, кроме автоматов.
– А наше оружие? – напомнил Михаил. – Чем воевать будем?
– Настоящий партизан должен добыть себе оружие сам. Разоружить врага, к примеру. Этим вы и докажете свою нужность общему делу, преданность Родине, товарищи партизаны.
– Мы уже добыли себе оружие у противника, – напомнил Прохоров. – Требую вернуть его нам.
– Прошлые заслуги не учитываются. Вы сами себя их лишили. Начинаете жизнь и службу рядовыми бойцами с чистого листа. Что из этого получится, время покажет, – безапелляционно заявил товарищ Муса, сдвинул кубанку на самый затылок, обнажив бритый череп, и громко, уже для всех своих людей, добавил: – Поскольку задание, которое я ставил перед личным составом, выполнено, возвращаемся на базу.
Уркаганы оживились, потянулись к выходу с кладбища.
– Всякий мой приказ и вас теперь касается, – напомнил Муса, глядя на пополнение в лице Михаила и Ильи.
Илья послушно поднял вещи и двинулся к воротам, на которых покачивались повешенные полицаи. А вот Прохоров не шелохнулся.
– Как это задание выполнено? – удивился он. – Вы разве не за тем сюда пришли, чтобы найти карателей и уничтожить их?
– Какие каратели? – вскинул Муса густые черные брови, глядевшиеся на его бритой голове чужеродным элементом, этаким архитектурным излишеством.
Михаил поднял руку, указал на деревню, на сожженную церковь.