— Хаи-и-и!
Подобно первому, он высоко подпрыгнул. Одна его нога выбила пистолет из руки Бондарева, вторая лягнула его в висок. Наносить сдвоенные удары прыгун в маске умел еще лучше, чем его товарищ, потому что паузы между ударами вообще не было.
Бац!
Новый сноп огней расцвел во мраке под веками Бондарева. Все еще не имея возможности вдохнуть полной грудью, он упал, но нашел в себе силы перекатиться на земле, чтобы встать… как раз перед слаженной парочкой нападающих, принявших угрожающие стойки.
Бондарев отскочил назад, выхватывая стилет из ножен на предплечье. Оружие тут же было пущено в ход.
Четыре натренированных ноги, намеревавшихся сокрушить ребра, вывихнуть ему челюсть или проломить переносицу, были моментально выведены из строя. Стилет так и сверкал в ночном воздухе, нанося колющие и режущие удары. Кровь брызнула из двух пар нижних конечностей, а их обладатели издали пронзительные возгласы, но уже не воинственные, а болезненные.
«И все же им лучше, чем мне, — отрешенно подумал Бондарев, держась за горло. — Они хотя бы кричать способны. А я даже дышать не могу».
Скорее ощутив, чем заметив движение за правым плечом, он обернулся и увидел перед собой троих противников в черных масках, принявших классические позы каратистов. Они взглянули на своих раненых товарищей, на темные пятна крови вокруг и не стали спешить с атакой, а вместо этого начали окружать Бондарева, тесня его на открытое пространство, где можно было напасть всем одновременно, в лучших традициях волчьей стаи. Пришлось как следует повертеться, угрожая клинком то одному «черномасочнику», то другому, чтобы сохранить за собой стену здания.
Дыхание мало-помалу восстанавливалось, позволяя делать все более резкие и быстрые движения. Адреналин яростно забурлил в крови, и Бондареву показалось, что он способен расправиться с шайкой в одиночку. Тем более что двое были уже выведены из строя.
И все же ему пришлось противостоять сразу пятерым нападающим, а они, ловко маневрируя и сменяя друг друга, заставляли его отступать все дальше и дальше от спасительного здания. Один из них подошел слишком близко и остался без большого пальца, повисшего на лоскуте кожи. Он заорал так, что его, наверное, было слышно в центре Хиросимы. Тем не менее мужчины, совещавшиеся в офисе, даже не подошли к окну, чтобы выглянуть наружу. Звуки драки, возгласы, хрипы и стоны их словно не касались.
Хотя, если разобраться, с какой стати им бросаться на защиту человека, пробравшегося на их фабрику под покровом темноты? Особенно после того, как кто-то устроил взрыв в складе, едва не уничтожив плоды упорного труда.
Бондарев отвел взгляд от освещенного окна. Против него оставались только четверо. Двое «попрыгунчиков» сидели на асфальте, зажимая кровоточащие раны. Тот, который лишился пальца, пытался приставить его на прежнее место, поскуливая как побитая собака.
Итак, четверо!
Бондарев окинул их оценивающим взглядом, пытаясь определить сильные и слабые стороны каждого, чтобы выбрать наиболее уязвимую жертву. Ему нужен был тот, который двигался медленнее остальных.
Таковым оказался приземистый толстячок, который дважды споткнулся и чуть не упал во время ложных атак Бондарева.
Вот оно, слабое звено! Если идти на прорыв, то здесь!
Он бросился на толстячка, со свистом рассекая воздух блестящим клинком. С удивительным проворством толстячок попятился. Стилет проткнул воздух, не добравшись до более достойной цели.
В этот момент остальные трое ринулись на Бондарева со всех сторон. Удары посыпались как град. Ребро твердой, как доска, ладони полоснуло его по шее, вновь нарушив дыхание. Затем в затылок врезался кулак. Бондарев явственно услышал, как хрустнули позвонки в месте крепления с черепом.
Развернувшись, он никого не достал клинком, зато получил ногой в живот, а другой нападающий подпрыгнул, чтобы приземлиться на его согнутую спину.
Бондарев упал на четвереньки, вскочил, увидел темную подошву, летящую прямо в лицо. Перед соприкосновением со скулой она сделалась широченной, как доска. Все петарды мира взорвались в его голове. Он согнулся пополам, чтобы сблевать, пока по спине его гуляли кулаки и ботинки. Кто-то подсек ему ноги. Другой нападающий резко выкрутил правую руку, и выпавший стилет издал стальное дребезжание.