Игрушка из Хиросимы

— Хотя бы семь. Это минимум.

Озадаченная девушка засопела за спиной Бондарева, возобновив сеанс массажа. Это позволило ему вернуться к невеселым раздумьям.

Все склады фабрики были забиты дедами-морозами. Пятьдесят тысяч подлежали отправке морем не позднее седьмого декабря, то есть ровно через неделю. Судно должно было достичь Мурманска пару недель спустя, где-нибудь около пятнадцатого декабря, и еще через неделю японским игрушкам надлежало стоять на прилавках российских магазинов. А там и Новый год.

Времени оставалось немного, но Харакумо не сомневался, что и эта партия, и остальные будут распроданы очень быстро. По его словам, в Интернете и средствах массовой информации уже началась массированная рекламная кампания, обошедшаяся в кругленькую сумму. Это означало, что детишки уже выпрашивают у родителей необыкновенные подарки, а папы и мамы успели положить глаз на дедов-морозов.

Было запланировано, что 50 000 роботов будут отплывать из порта Хиросимы каждые три дня, вплоть до 16 декабря. Таким образом, до новогодних праздников намечалось продать 200 тысяч игрушек, которые встанут под елку на радость маленьким и взрослым.

И при всем при этом никто не мог сказать, сколько же стоят эти голубоглазые деды-морозы!

Вот почему Бондарев не верил ни управляющему Харакумо, ни его работникам. Вес одного робота тоже вызывал сомнения. Девять килограммов — это же немалая тяжесть. Плюс к этому четыре полукилограммовые батареи. Лет двадцать назад, возможно, детские игрушки и бывали неподъемными, но в век компьютерных технологий и сверхлегких материалов? Черт подери, да эти деды-морозы, по прикидкам Бондарева, не должны были весить больше четырех килограммов, да и то с натяжкой.

Хотя ладно, бог с ним, с весом. Выяснить бы себестоимость и точную цену. Бондарев плохо разбирался в игрушках, зато многое знал об электронном оборудовании. Планшет стоил четыреста баксов, электронная книга — сто, ноутбук тянул на тысячу. Исходя из этого можно было предположить, что японский дед-мороз обойдется российскому покупателю в три сотни долларов, если не больше. Будь он даже мудр как Соломон, разве поможет это продать 200 штук игрушек по триста баксов в столь сжатые сроки?

— Я закончила медитацию, — доложила запыхавшаяся Кйоко.

— И как самочувствие?

— Устала. Подвинься, я хочу к тебе.

— Ты забыла обработать ключицы.

— Их не массируют.

— Ошибаешься. В этом залог бодрости и хорошего самочувствия.

— Но Костя… — заныла Кйоко.

— Пять минут, — смилостивился он. — И молча. Иначе все твои труды насмарку.

Испустив тяжелый вздох, она принялась разминать ему плечи, а он спросил себя: почему Харакумо распорядился убрать следы взрыва с такой поспешностью? Почему не вызвали полицию или спецслужбы? В чем дело? Неужели причина кроется в пресловутой японской гордости? Вздор. Тут крылось что-то другое.

Ночью, когда Кйоко уснет, Бондарев решил нанести на фабрику еще один визит. На этот раз тайный.

Сколько можно носиться с вопросами, на которые нет ответов?

16