— А страх и холод вы при этом ощутили?
— Нет, я тут же спокойно заснула.
— Очень любопытно.
Разговор был прерван появлением Лиззи с вафлями, но когда она убрала со стола посуду и ушла, мы засели за работу. Ингрем, так и излучавший энергию, взял на себя команду.
Не заглядывая в наши записки, он подробно, событие за событием, изложил историю семейства Мередитов, сравнивая разные свидетельства и расставляя все по местам. Макс слушал эту историю в первый раз и был изумлен.
— До чего же странная троица — художник, его жена и натурщица! — воскликнул он. — И Мери Мередит пустила к себе эту девицу снова — непостижимо!
Его глубоко возмутило, что Мередит мог так низко использовать свое искусство и так подло поступить с Кармел.
— Поделом этому мерзавцу, что утонул, — заявил Макс.
Ингрем, сосредоточенно сравнивавший обе картины, согласился:
— Безусловно! — и отложил альбом в сторону. — А теперь, если позволите, я хотел бы устроить вам перекрестный допрос.
Я сказал, что мы согласны. Ингрем оглядел всех и улыбнулся:
— И просил бы вас начисто отказаться от всякого политеса. Вы — представители враждующих сторон, никто из вас не знает истины, и я буду стараться подвергнуть сомнению все, что вы скажете.
— Хорошо.
Перед Ингремом лежали какие-то листки, и по ходу разговора он что-то в них вычеркивал или записывал.
Прежде всего он попросил каждого из нас подробно рассказать, что мы видели вчера на лестнице. Первым отвечал Макс. Он описал, как призрак постепенно обрел форму, как двигался, в какой позе остановился — все в точности соответствовало тому, что видел я; Макс тоже ощутил пронзительность взгляда этих голубых глаз, но, правда, черты лица показались ему расплывчатыми. Мы же с Памелой заявили, что различили их совершенно отчетливо и сразу узнали лицо — мы видели его на портрете, висящем в Уилмкоте.
— Ну а я, — сказал Ингрем, — хоть и остался под впечатлением, что лицо было красиво, величаво, дышало властностью и этим даже подавляло, утром уже не мог вспомнить, как оно выглядело, и вообще, мне оно показалось лишенным красок, словно мрамор. Даже цвета глаз я не заметил.
— Нет, глаза были голубые, — настаивала Памела.
Ингрем посмотрел на нее с лукавой улыбкой:
— Вот видите, в самом начале нашего эксперимента мы сталкиваемся с красноречивым примером самовнушения. Вы оба знакомы с портретом Мери Мередит, и вы одни сумели ясно разглядеть черты лица призрака и узнать в нем Мери. Мы же с мистером Хиллардом видели только нечто смутное. Поэтому будьте осторожны!
Макс покачал головой:
ebooksa