– Просто пойдем. Мы возвращаемся по своим же следам.
Они взялись за руки и пошли в сторону светового круга, обещавшего станцию. Но как бы резво они ни перебирали ногами, проклятый круг и не думал приближаться.
– Он все отдаляется, – сказала Лин. – Как будто она хочет оставить нас здесь.
Позади них в темноте что-то заворчало и заскреблось.
– Ты помнишь, что я могу тебя разбудить.
– И думать не смей! Мы выйдем отсюда вместе – или не выйдем совсем, – рявкнула Лин.
– Ну хорошо. Тогда я все равно сделаю тебе внушение. Давай посмотрим, вдруг ты сможешь увидеть нас в каком-нибудь другом месте – в другом сне. Лин, сейчас тебе приснится… приснится… – в голове у него, как назло, было совершенно пусто, – хорошо, Новый год! Кругом львы танцуют, и фейерверки, и еще такие печеньки в форме полумесяца…
Лин послушно зажмурила глаза, но нет – она была слишком испугана. Разум отказывался думать о чем-то еще, кроме этих жутких звуков в тоннеле. Как будто на них надвигался какой-то рой… но рой чего?
Рядом закричали.
– Генри? – она открыла глаза.
Его нигде не было.
– Генри!
Лин осталась одна с тем, что подбиралось к ней из черноты.
Генри рухнул на пол своей комнаты в «Беннингтоне». Ноги у него намертво запутались в простынях, сердце глухо и тяжело колотилось в груди. Он только что свалился с кровати, и этого хватило, чтобы его разбудить. А Лин осталась там, одна, в этом ужасном месте. Отсюда Генри было видно телефон на столике в холле, но сонный паралич пригвоздил его к полу, неспешно отсчитывая секунды до того, как он снова сможет двигаться.
Ворчание в темноте стало громче.
Лин попыталась бежать, но споткнулась обо что-то и схватилась рукой за стену, чтобы не упасть. Картинка в камне исказилась. Один за другим кирпичи мигали и выдавали одно и то же: лицо женщины под вуалью. Неровные, острые зубы блестели под частой сеткой. Но хуже всего были черные глаза призрака – они смотрели на Лин в упор.
Что-то тихонько зазвенело и затренькало в тоннеле, но звук тут же потонул в страшном утробном вое. Светящиеся пальцы проткнули стену с той стороны, словно тоннель вдруг решил породить десяток кошмаров разом.
– Кто смеет тревожить мой сон? – женщина под вуалью была уже рядом; в руке ее сверкнул нож.
Лин задрожала. Она хотела закрыть глаза, но никак не могла оторвать взгляда от тех, кто лез сейчас сквозь стены тоннеля, и от их предводительницы.